Пробуди меня (СИ)

Коул впивается чёрными глазами в её красивое лицо и не понимает, что именно вызвало в нём всплеск тёплых чувств. То, что его омега не так глупа, как многие, которых он знал? То, что возможно она сможет стать, на самом деле, блистательным стратегом, если он ей в этом поможет? Или то, что Оливия, зная его намерения, всё равно ввязалась в игру?

- Сдаёшься? – только и спрашивает. Голубые глаза наблюдают, как его язык сначала облизывает нижнюю губу, а затем верхнюю. Волчица ещё не забыла восхитительный, манящий запах альфы. Пихта с мёдом будто бы до сих пор окружали её.

Она не хотела сдаваться, но прекрасно оценивала свои шансы на победу. Шахматы научили видеть свои ошибки и свои просчёты, в этой ошибке омега даже не сомневалась.

- Плевать, - бросает слова в воздух и с лёгкостью сметает все фигурки на пол, вместе с шахматной доской. Её тело тянется к нему, пока руки альфы расходятся в сторону, чтобы поймать.

- Ещё даже не растущий серп, - шепчет в губы Оливии, падая на диван спиной.

- И на это тоже плевать, - повторяет снова, и они сливаются в горячем поцелуе.

Коул ожидал чего-то другого, рассчитывал другой исход, но в этом омега переиграла его. Восхищение. Вот, что он испытывал, сжимая её тонкую талию в своих руках. Ещё утром Оливия метала молнии и была похожа на разъярённую тигрицу, а сейчас стала послушной кошечкой. Это ли не то, чего он хотел?

Наконец альфа ослабляет контроль над своим запахом, и их ароматы сливаются воедино, как вчера. Одной рукой он отодвигает платье с плеча, пока её довольно проворные пальцы дёргают за рубашку, срывая пуговицы с ниток. В животе колит, когда она чувствует его зубы на ключице. Он прикусывает осторожно, но затем касается едва поврежденной поверхности своим горячим языком. Ощущения восхитительны.

Диван узок, но никто из них не собирается бежать на второй этаж. Кажется, будто это разрушит идиллию, разрушит ту магическую атмосферу, которая повисла между ними. Коул ловко развязывает корсет платья, потянув за шнурок.

Раздеть её сложнее, чем скинуть одежду с самого себя, но всё же они оба остаются нагие. Его глаза находят слабые синяки на её шеи. Какие-то оставил Николас, они понемногу начали проходить, а вот чуть ниже были следы его пальцев. Голубоватого оттенка.

Перевернув её на диване, Коул расположил Оливию на своём месте.

- Успела передумать? – улыбается и не торопится с прикосновениями.

- Не успела, но смогла отказаться от предубеждений.

Её голое тело работало на него, как магнит, но он не спешил, делал всё размеренно. Голубые глаза лишь тайком поглядывали, стараясь не выдавать интерес. Мягкие губы Коула опустились на живот, и Оливия заметно дрогнула, но не произнесла и слова. Казалось, его запах не только манил, но ещё и немного успокаивал, потому-то она не сопротивлялась. Дорожка поцелуев вела всё ниже и ниже его опытные губы. Дальше было нельзя, дальше было опасно. Девушка дёрнула бёдрами, когда он опустился сильно ниже пупка.

- Я сделаю тебе приятно, доверься…

Но как довериться? Как довериться, когда столько лжи пролегло между ними, когда даже минутка не выпала, чтобы подумать о своих чувствах? Они были? Или дело только в запахе и слишком властной Луне?

Продолжила молчать и без слов дала разрешение альфе, который продолжил украшать её бархатную кожу влажными поцелуями. Когда Коул дошёл до финальной точки, его руки не встретили сопротивления. Всё же омега сдалась и расслабилась окончательно, тогда-то он смог раздвинуть бёдра шире. Язык ловко прошёлся по влажной складочке, тут же раскрывшейся под умелой лаской.

Оливия совершенно не могла поверить, что что-то подобное произойдёт между ней и Коулом, но вот непонятным путём она пришла к тому, что лежит на диване перед ним абсолютно голая и позволяет его рту быть там, где нельзя. Осуждающее лицо Пита вскользь появляется перед глазами, а затем исчезает во тьме, как только альфа начинает поигрывать с комочком над складочкой. Ничего подобного она никогда не испытывала.

- Коул! – вскрикивает и вовсе не от боли, наоборот, её рука требовательно ложится на его чёрные волосы. Горячее дыхание от его сорвавшейся усмешки обжигает лоно.

Её голова беспомощно хватается от одной мысли к другой, но альфа выбивает каждую повторяющимися движениями. Он умело чувствует, когда она ощущает самый пик наслаждения, но не позволяет туда забраться окончательно. Снова и снова. Пока не понимает, что достиг и своего предела. Тогда-то Коул готов.

Вернувшись к приоткрытым сухим губам, он накрывает их поцелуем и больше не церемонится. Член входит в тугую, сочащуюся омегу, и его это сводит с ума. Кажется, она даже не замечает, как он груб и ненасытен. Лишь полупьяные голубые глаза смотрят на него из-под длинных ресниц.

Не разрывая зрительный контакт, Коул обхватывает рукой её бедро и сильнее вжимает в диван. Стоны срываются один за другим. Вчера она так сопротивлялась, следом утром осыпала его всякими разными словами и обвинениями, а вечером стала той послушной омегой, о которой он мечтал. Страшно представить, что будет завтра.