Пробуди меня (СИ)

- У меня тоже, - Коул смотрел в её неотразимые глаза, пока одним пальцем погружался внутрь. Оливия зарделась и громко выдохнула, обхватывая руками его лицо.

- Коул… - стонет в его губы и, прикрыв глаза, запрокидывает голову назад.

Нежно покрывая предоставленную шею поцелуями, Коул незаметно для Оливии поднимает её и опускает на свой член. Она вздрагивает в его руках, и не успевает с её уст сорваться стон, как губы накрывают, затыкают и поглощают.

- Вот так… - блаженно хрипит, с лёгкостью поднимая и опуская её тело, - ты такая послушная, я схожу с ума…

Потерянная в его опьяняющем запахе, в чувственных объятьях, Оливия тает на его глазах, как невинная омежка. С каждой секундой бдительность теряется, всё уходит на второй план и перестаёт существовать. Обхватив её в своих больших руках, Коул касается большими пальцами затвердевших сосков. Она вскрикивает и уже сама насаживается на его член. Им было больше, чем хорошо. И оба уповали, что дело только в растущем серпе, ведь тогда меньше вопросов к тем восхитительным ощущениям, которые образовывались где-то внутри.

Она приоткрывает глаза. Обращает взор к его красивому лицу и страхе начинает быстро-быстро моргать. Глаза альфы окрасились в знакомый голубой. Рот был приоткрыт, и Оливия увидела растущие клыки. Желание впиться приобрело новую форму. От желания к действию.

- Коул? – он входил в неё более чувственно, руки всё также ласкали соски, и ничего не могло его остановить.

Даже моргнуть не успела, как ощутила эти самые клыки под кожей на плече. Это должно было вызвать боль! Агонию. Но вместо этого она громче застонала, ощутив незнакомый прилив сил, любви и страсти. Кровь струйками потекла по её влажной коже. От переизбытка чувств, которые возглавлял страх, Оливия ещё громче вскрикнула и сжалась вокруг него. Нет боли. Нет сомнений. Есть одно сплошное удовольствие.

========== Часть 32. Погружение во тьму ==========

Погруженная в полудрем, омега сквозь дымку сна ощущала мягкие прикосновения. Сначала что-то ткнулось в щёку, затем нежное прикосновение пришлось на висок. Приоткрыв не хотя глаза, Оливия встретилась с полуосвещенной спальней. О шторах перед сном никто не задумался. Потому-то сейчас солнце бросало неприятные лучи на лицо.

- Мм, - промычала, вновь ощутив прикосновение на щеке, только теперь стало понятно, что вырывало её из сна. Трепетные поцелуи, - Коул?

- Волчонок, просыпайся. – Прошептал на ухо, взбудоражив табун мурашек, которые понеслись по всему телу.

- Зачем? Я ведь совсем не выспалась, - в её тоне слышались отчётливые ноты капризности и невинности. Оливия пыталась манипулировать.

- Ты стала спать больше меня. Может, проводишь своего альфу на работу? – Коул хотел звучать возмущенно, но вид сонной полуголой омеги растапливал сердце и заставлял сиять глупой улыбкой.

- Ладно, - недовольно пробурчала и добавила, выбираясь из-под одеяла, - у меня совсем нет сил.

- Ты можешь отдыхать весь день. – Небрежно пожимает плечами и старается держаться невозмутимо, когда её голубые глаза начинают изучать его.

Коул был одет, и то, что было на нём, вызвало некое удивление. Дублет с высоким горлом чёрного цвета смотрелся так необычно на альфе. Пуговицы были украшены большими рубинами, манжеты застёгнуты. На ногах кожаные штаны и высокие сапоги. Раньше Коул в своей одежде выглядел повседневно, но теперь предстал таким… Официальным? Оливия накинула на своё голое тело шёлковый синий халат, который совсем недавно подарил Коул. Ручная работа. На спине вышиты несколькими мастерицами блестящая луна и ярчайшие звёзды.

- Вау, - Оливия скрестила руки под грудью и продолжила любоваться. Коул развалился на боку, свесив ноги с кровати: в обуви ведь неприлично.

- Сегодня много официальных приёмов, нужен солидный и порядочный вид. Не привыкай, - посмеивается и встаёт с кровати, чтобы приблизиться к омеге. Только сейчас она замечает, как небрежно собраны его волосы в пучок. Он портил всю картину, - Покажи плечо, я чувствую запах крови.

Пока альфа тянулся к воротнику халата, чтобы оголить предмет разговора, рука Оливия коснулась выпавшей чёрной прядки. Надо что-то делать, иначе с этой небрежностью он и уйдёт.

Когда Коул оголил плечо и снял повязку, взору его предстал след от укуса, который спустя уже пять дней кровоточил и толком не закрывался. Даже серьёзное ранение за это время должно было показать признаки улучшения, но не этот след. Тело Оливии будто бы отказывалось исцеляться, и на помощь приходил Коул. Глаза из чёрного перешли в обжигающий голубой, и он уверенно склонился над раной, в которой разглядывались два ряда его ровных зубов.

- Нет, Коул! – отталкивает его несильно, но всё же голубые глаза тускнеют и возвращают тёплый оттенок, - Ты уже несколько дней зализываешь мою рану. Давай признаем, что это не помогает, а возможно делает всё только хуже.