Пробуди меня (СИ)

Коул действительно был голоден, потому что половина порции пропадает в его желудке уже через пять минут, и почему-то дальше не торопится, морщась. Протирая рот тканевой салфеткой, он смотрит на красный соус из томатов. Перед глазами немного плывёт.

- Коул? – шепчет правдоподобно удивленно. С беспокойством во взгляде она изучает его лицо. Вдруг Вероника обманула? Вдруг это не снотворное, а яд? Вдруг Коул умрёт?

Омега вскакивает с места и, быстро обойдя стол, встаёт рядом с альфой.

- Усталость навалилась, - прочищает горло и борется с закрывающимися веками. Язык сухой, отчего даже говорить было сложно.

- Пойдём тогда в спальню, - её голос предательски дрожит, он смягчается, потому-то тёмные глаза вопросительно обращаются к ней. Руки, уже не отзывающиеся на призыв мозга, упираются в стол, но ослабевают и сносят на пол тарелку. Та с треском разбивается, а всё содержимое растекается по паркету. Оливия молчит и не обращает внимания на образовавшийся бардак.

Коул позволяет взять себя под руку и, как какого-то пьяницу, повести к лестнице. Ступеньки даются ему с трудом. Подъём на очередную отзывается сильной усталостью во всём теле. Омега толкает дверь в спальню и быстро подводит его к кровати. Мягкие одеяло и подушки встречают тело альфы ласково, маняще, заставляя еле-как открывать глаза.

Оливия не может даже лишний раз взглянуть на него, как совесть мучит, голос разума призывает одуматься, а волчица сердито ворчит внутри. Ей не нравится всё происходящее больше самой Оливии, но она довольно ловко подавляет её голос.

- Полежи тут, а я приберусь в кухне. – Омега в последний раз так быстро бежала в лесу, когда убегала от похитителей. И сейчас ей снова приходилось уноситься.

Чтобы паркет не окрасился в безобразный красный после рагу, омега быстро схватила тряпку, намочила и, опустившись на колени, начала прибирать беспорядок. Встревоженное, немного испуганное лицо стояло перед глазами, пока в голове крутились его слова, наполненные чуткостью. Одновременно он растрогал её, коснулся сердца и дал понять, что готов всё исправить, но было слишком поздно. Снотворное выпито, действие запущено, план развивался своим чередом.

Терзая тряпку туда-сюда, Оливия горько всхлипнула в тишине квартиры. Осознанно предавать того, к кому питаешь чувства, оказалось нелегко. Слёзы большими каплями падали на пол, на руки, словно кислотный дождь. Она громко вскрикнула от боли, которая, как шторм, разверзлась в её груди. Никакие слова «прости», «извини», «мне очень жаль» не исправят, и чувство возмездия горело внутри, как только что оставленное клеймо. Он сам до этого довёл! Своими словами, что запрёт навсегда, своей ложью, которая привела к тотальному недоверию, своими действиями, в конце концов. Всё произошедшее и его вина тоже.

Тряпка была выброшена. Оливия прошла к небольшому шкафу в коридоре и достала оттуда бордовую мантию с капюшоном. Один брошенный взгляд в окно, и она увидела Веронику, поджидающую у калитки и озирающуюся по сторонам. На улице уже темнеет, так что, когда они покинут Пятое, уже будет поздний вечер.

Вытерев тыльной стороной руки влажные от солёных слёз щёки, Оливия поддалась слабости и поднялась в спальню. Коул лежал навзничь, одолённый сном. Грудь его вздымалась размеренно, а лицо было таким по-детски умиротворённым. Она всё же подошла. Аккуратно поправила платье с мантией и присела на край, рядом с ним. Одна минута, не больше.

Голубые глаза изучали его до безумия красивое лицо. Густые прямые брови. Длинные ресницы, под которыми покоились сейчас глаза, всегда строгие, всегда требовательные. Совсем редко они могли обогреться во что-то необычное. Заботу. Трепет. Надежду. Понимание. Любовь? Нет, он не любил её. Он мог испытывать различные чувства, но это была не любовь. Привязанность. Излишняя эмоциональность от обострения связи. Желание. Страсть. Вожделение.

- Я надеюсь, ты однажды меня простишь… - слёзы вновь застилали глаза, и первая сапфировая капля упала на его щёку. Он не дрогнул, - Надеюсь, что сможешь.

Оливия покидает спальню, стараясь больше не смотреть на альфу. Его такой беззащитный вид вызывал лишние переживания. А чтобы сбежать, оставить позади Пятое и выполнить план, необходимо отключить ненужные чувства. Только она миновала калитку, как Вероника сердито произнесла:

- Чего ты так долго копошилась?

«Подумывала, всё отменить» - не был лучшим ответом, поэтому омега, прикусив язык, решила промолчать.

- Действие снотворного продлится около четырёх часов. За это время нам нужно доставить тебя в Четвёртое, а мне вернуться домой, чтобы не вызвать подозрения. Поняла? – мимолётно зыркнула на девушку, вышагивая так быстро, что Оливии приходилось, приподнимая платье, чуть ли не бежать. Она отбросила все мысли, не хотела начинать сожалеть сейчас, и уж тем более она не собиралась саботировать свой побег. Возможно, однажды Коул поймёт её причины, не станет осуждать и простит.