Пробуди меня (СИ)

Их дорогам пришлось разойтись, когда Блэйк решительно взял курс домой. Важные дела ещё оставались, но он решил заскочить на обед и узнать, как прошёл день Оливии наедине с домом. К счастью, Томас должен был составить ей компанию. Сейчас на нём лежала ответственность за безопасность Оливии уже внутри Поселения.

Прокрутив ключ в замочной скважине, он с нетерпением открыл дверь, моментально прислушиваясь, что происходит внутри. Ничего ярко выраженного, кроме голосов, доносившихся из гостиной. Коул нашёл двух соперников за игрой в шахматы. Они поставили доску на диван и уселись по разные края. Это было интересно. Неужели Оливия умеет играть в столь сложную игру для многих? Выстраивание стратегий на поражение противника было сложным для тех многих, кого он знал лично. Но не он сам. В памяти вспыхнули первые игры с отцом, когда тот учил его сначала основам, а затем серьёзной игре. И, наверное, из-за того, что стратегии он начал изучать будучи ещё совсем маленьким, это сыграло какую-то роль в его становлении Верховным альфой. Даже сейчас, то, как он обманул Оливию и выкрал её из дома, заперев тут, в своём доме, делало из него отличного стратега. Но ему не хотелось думать, что это обман, может быть, уловка, или, если же и обман, то обман во благо. Во благо её, себя и их будущей пары.

- Какой-то никудышный король получается, - возмущённо выдохнула шатенка, предвидя, что “шах и мат” уже у неё на носу.

- Здесь нет никудышных позиций, каждая важна в полной картине игры, - усмехнулся Томас. Он, как никто другой в стае, знал, что каждая позиция необходима и несёт в себе ключевое значение. Ведь Томас являлся омегой, которого могли считать слабым и ненужным, но это было совершенно не так.

- Кажется, мне ещё учиться и учиться…

В тонком голосе Оливии будто бы не слышалась заинтересованность в дальнейшей игре. Коул понял, это её первые партии, и опыта нет.

- У тебя будет на это время, - тепло подметил сам альфа, и темноволосая голова повернулась, пока Томас лишь поднял глаза.

- Уже дома? - удивлённо вопросила.

- Ненадолго, потом вернусь на работу. Успела соскучиться? - на лице появилась хитрая, но добрая улыбка, и снова Оливию передёрнуло. Он был не тем Коулом, которого она встретила в лесу. Не холодным, не грубым, не неприятным. Это ли не странно?

- Не дождёшься. Кстати, - вернувшись к обзору шахматной доски, Оливия верила, что возможно ещё обыграет Томаса, хоть это и были последнии метания перед поражением, - Видимо, дама твоего сердца заходила… - она зажала между пальцами нижнюю губу, пока второй рукой потянулась к ферзю.

Чёрные глаза стремглав бросились к Томасу, который утвердительным взглядом подтвердил слова омеги. В Пятом у него была только одна “дама сердца”, как утверждает Оливия, и это Бриджит. С ней не было покончено.

- Хотела видеть тебя, - произнёс парень.

- Мы можем пригласить её на ужин или на обед, - Оливия, так и не сделав ход, повернулась с улыбкой к Коулу, который внутренне полыхал от негодования, - Ведь можем? - уточнила и ждала хотя бы краткого ответа.

- Нет, Оливия, не можем. - Альфа звучал мрачно и устрашающе. Без последующих объяснений он покинул гостиную, а затем послышалось, как захлопнулась входная дверь. Коул не остался на обед, но и не пошёл решать проблему с Бриджит. Ему не хотелось разбивать ей сердце, если оно, конечно, у неё имелось. Порой казалось, что нет.

Оливия же в этот момент подумала, как жаль, что он не остался чуть подольше.

========== Часть 18. Бриджит ==========

В незнакомом доме ей совершенно не спалось, а если она и вырубалась, то только из-за усталости. Иногда её посещала мысль, что она попала в плен и ей больше никогда не выбраться, но затем в голове вырисовывались знакомые сюжеты нападения и героическое появление Коула, мысль тут же сбегала. Она не хотя вспоминала каждую деталь того дня, по коже пронеслись неприятные мурашки, и, казалось, от них уж точно не сбежать. К счастью, здесь чувствовалась безопасность.

Оливия из лежачего положения перешла в сидячее и провела руками по бархатистой ткани постельного белья. Цвет небесно-голубой. Обычно голубой цвет вводил её в тоску, в нём она видела грусть и даже какую-то боль, но не этот оттенок. Более светлый, более свежий и более нежный, чем тот, который вызывал в ней грустнеющие нотки.

Коул вероятностно ещё дрых. Местное население не вставало рано, как было привычным у неё дома. Рабочий день начинался с одиннадцати, но не раньше. Ещё одна особенность, к которой Оливия не собиралась привыкать. Поэтому она решительно встала с кровати и подошла к стулу, на котором висело платье, приготовленное с вечера. Эмма отрыла ещё одно, и на этот раз сказала, что точно последнее, если она захочет какое-то другое, то уже придётся идти за покупками. И вот тут Оливия уверенно подумала, что сегодня скажет об этом Коулу. До этого ей хотелось верить, что гостьей она будет пребывать около двух дней, не более, но шёл четвертый, и ей даже в голову не приходило, насколько сильно с ума сходит её мама. Поскорее бы вернуться, постучаться в дверь и сказать: “Я жива!”.