Пробуди меня (СИ)

- В моём Поселении нет опций. Я воспитана по традициям, в которых нет права выбора. У меня его нет, Коул. Я не могу быть свободной и жить так, как живёшь ты. Я тебе завидую, если честно. Только посмотри, - она указала на комнату руками, а затем вновь поспешила утереть нос, пока альфа, всё ещё стоял на коленях так, чтобы их глаза были на одном уровне, - Тебе явно уже прилично по возрасту, но нет семьи, потому что это твой выбор. Свой дом, где ты можешь жить совершенно один и наслаждаться всеми прелестями одиночества. Работа, которая тебе явно нравится. Как хорошо было родиться альфой, да?

- Знаешь, в нашем Поселении невозможно достойно сравнить жизнь омег, альф и бет, потому что у каждого есть, что записать в недостатки, а что - в преимущества. Я не хочу говорить о недостатках быть мной и о недостатках быть тобой. Давай просто наслаждаться, хорошо? - он тепло улыбнулся, - И перестань, блин, плакать, это отвратительно. Я запрещаю в своём доме слёзы! - они рассмеялись, и пока Оливия решительно вытирала своё влажное лицо, Коул наблюдал за ней, будто бы нейтрально, будто бы, как приятель, пока внутри разгоралось предательское чувство. Чем больше он её обманывает, тем больнее ей придётся принимать правду после.

========== Часть 19. Ксенофобия ==========

Последние несколько дней Вероники начинались одинаково. Она просыпалась. Не покидала дом. Осторожничала с тем, что ела, и совсем не осторожничала с тем, что пила. Неизменным за эти дни было то, что каждый раз, неважно, во сколько, к ней приходила подруга. Проверяла её, но при этом не сознавалась, что проверяла.

Вероника и Эмма были знакомы с самого детства. Это те самые подруги, которые сильно разнятся в характерах, в словах, в поведении и в действиях, но при этом каким-то неведанным образом смогли найти общий язык, будучи на разных полушариях. Эмма была доброй, понимающей, всегда входящей в положение тех, кого с трудом иногда понимала, с лёгкостью помогала и была в целом светлой и пушистой. Вероника же больше походила на злого духа. Вечно со своим мнением, которое, конечно же, не совпадало ни с чьим. Малоприятная и порой чересчур заносчивая. Но они обе были добрыми. Без увиливаний. Правдиво добрыми. А ещё сострадательные друг к другу, поэтому, когда на пороге дома альфы появилась незнакомая им омега, которая была, как удушающий приём для Вероники, им снова пришлось несладко. Одна страдала, другая же пыталась уменьшить эти страдания.

В день Праздника Силы, Эмма догадывалась, что Вероника не появится, несмотря на обещание, и не станет приходить. Видеть Коула с кем-то было невыносимо. И это была не боль. А ревность. Гнев. Непринятие всего происходящего.

Вероника сидела в кухне и попивала себе спокойно самое крепкое, что она смогла найти у себя дома. Тёмный ром. Вкус карамели мягко играл на языке. Вероника наслаждалась напитком, пока в дверь не постучали. Тогда ещё не совсем была выверена закономерность, и она не знала, кто пришёл. Но и удивления не было никакого, когда на пороге она увидела свою подругу. Серые глаза скользнули по руке, в которой Вероника небрежно держала стакан с ромом. Стало сразу понятно, к какому лечению она прибегла.

- Я так понимаю, ты не собираешься идти на праздник? - тяжело вздохнула, проходя внутрь, вслед за покачивающейся брюнеткой.

- Издеваешься? - вопрос Эммы рассмешил её, - Как будто это не очевидно?

- Коул хотел, чтобы ты пришла. - Бета ужаснулась, когда оказалась в кухне. Куча грязной посуды, недоеденная, заветренная еда. Её подруга явно перестала контролировать свою жизнь.

- Ему, видимо, нравится смотреть на мои мучения.

- Ты слишком драматизируешь. Он, наверное, даже не в курсе твоих настоящих чувств.

- Он - наш альфа, конечно, он в курсе!

Вероника тяжело взгромоздилась прямо пятой точкой на столешницу и оперлась о стену сбоку. Безусловно, где-то внутри её ранимая натура задрожала от слов, что он заинтересован в её присутствии, но голова чётко твердила: “Потому что ты часть его стаи!”. И это сложно было отрицать.

- Ты не можешь вести такой образ жизни! - Эмма, закатав рукава белой рубахи, принялась сначала очищать посуду от остатков еды, сбрасывая в мусорку, а затем складировала её в мойку.

- Зачем вообще что-то делать? - обреченно произнесла подруга и снова присосалась к стакану с ромом.

- Рони, на этом жизнь не заканчивается. Пусть Коул теперь несвободен, но есть и другие. - На тухлую попытку подбодрить Эмма получила первый предупредительный взгляд, - Я имею в виду, что ты не должна так сильно на этом зацикливаться.

- От мысли, что мне придётся каждый раз видеть их вместе, становится больно. Я не представляю себе такую жизнь.

- Дорогая, - Эмма отвлеклась ненадолго от уборки и подошла к подруге, заглядывая в её глаза то ли медового, то ли зелёного цвета, - если бы мы что-то могли с тобой сделать, мы бы сделали. Сейчас ничего от нас не зависит.