Пробудившая пламя

– Приказывал. Я сегодня попросил целителей с острова о помощи. Завтра они начнут обследовать гарем. Создать все условия и не перечить. Всех наложниц, позволивших себе проявить неуважение к госпоже Ираидале, Таргос, надеюсь ты сможешь выявить всех, подвергнуть наказанию. Сорок ремней каждой! – со всех сторон послышались испуганные вздохи. Наказание действительно было суровым и жестоким. – Всех слуг и рабов, позволивших себе подобное, выслать в старый дворец, перед этим сутки у столба наказаний, тоже каждому.

– Берс, послушай. – Голос матери стал куда мягче, в нём появились успокаивающие интонации. – Слуги и наложницы допустили ошибку, но эта ошибка в прошлом. Справедливо ли наказывать их сейчас? И отправлять многих верно служащих тебе слуг в старый дворец из-за давнего недоразумения? В конце концов, их господин ты, а не Ираидала.

– Вы о своих ошибках думайте, майриме. – Предупредил её я. – Тех наложниц, что никогда не были в моих покоях и не успели себе навредить, после наказания отселить в охотничий павильон, пойдут в качестве подарков особо отличившимся командирам. Остальных выставить на торги.

– Берс! – мать стояла с широко раскрытыми глазами и прикрыв губы пальцами.

– Майриме, вы так печётесь о том, чтобы все в гареме знали своё место, так что я надеюсь, что это для всех послужит достойным уроком и хорошим напоминанием о том, что будет, если кто-либо ещё решит, что ему всё позволено. – Дошла очередь и до матери. – Майриме, очень долгое время, вы лгали мне, оговаривая лари Ираидалу. Пользуясь моим уважением к вам и доверием, вы толкали меня на поступки, оскорбительные для лари и причинявшие ей обиду. Более того, со своей стороны, вы, в сговоре с казначеем и лекарем, совершили многое, что причинило тяжелый вред лари Ираидале. Вашими стараниями она оказалась без помощи во время беременности, чуть не погибла во время родов, испытывала физические страдания во время вскармливания. Благодаря вам она жила почти в нищенских условиях! Поэтому я поступлю по справедливости! Майриме, вы передадите Таргосу, все украшения, которые у вас есть, кроме тех, что вам дарил отец. На них я не имею права. Камни вытащить. Оправы переплавить. Все продать, Таргос передай старшему Гариду мою личную просьбу заняться этим. Вырученные деньги пойдут на строительство оборонительных стен столицы. Вы больше не имеете права на часть военной добычи, майриме. А ваше содержание с сегодняшнего дня составляет ровно двадцать монет!

– Что? Как я буду жить на эти гроши? – взвизгнула мать.

– Как жила Ираидала. – Отрезал я. – Ваше желание унизить Ираидалу моим отказом назвать рождённых ею детей, оскорбило не только её. Это оскорбление моих наследников. Вы понимаете это?

– Я не расценивала это так... – то ли испугалась, то ли изобразила испуг майриме.

– Тем не менее, это так. И я вас предупреждаю, майриме. Если вскроется ещё что-то подобное, вы покинете этот дворец и отправитесь в старый дворец, без права покидать стены дворца. Таргос, смотритель, вы всё поняли? – мать упала на диван, словно обессилила за минуту, но мне было всё равно.

Через, без малого, две недели я увижу детей. Своих детей, которые теперь сами могут не захотеть признавать меня, как отца.

Глава 35.

Оман Берс Марид Нави.

Я не раз за последние дни слышал о том, что моя лари и наследники жили в полевом лагере. Но одно дело слышать, и со всем другое видеть. А видеть и понимать, что для Ираидалы ничего непривычного не происходит, это вообще что-то выбивающее из привычного состояния напрочь.

Ираидала удивляла. Я помнил красивую куколку, которую довести до слёз могло любое дуновение ветра. Неприспособленная ни к чему, не способная выжить за стенами гарема, просто, бывшая не в состоянии обойтись без слуг, наложница, которая считала, что смысл её жизни любить меня. Кроме этого я ничего сказать о ней не мог.

Я увлёкся ею, внешностью, ощущением того, что вот для этой куколки я весь мир и ничего более просто не существует. Все разговоры с ней были одинаковыми и на одну и ту же тему её бесконечной любви. Оказалось, что мне просто не хватило мозгов и желания посмотреть чуть глубже, сделать гребанных пару шагов в её сторону. Для совсем юной девчонки, её чувства были важнее всего остального. А я принимал как должное, не смог оценить.

Сейчас же, когда я оказался в ситуации, почти проигранного боя, мне, как нарочно, представилась возможность увидеть настоящую Ираидалу. Начиная от обозов, строек, обустройства лагеря и заканчивая воспитанием детей. Я не знаю ни одного примера в истории своего рода, когда бы наложница принимала ребёнка своего господина от другой, как своего! Даже лари Лайна никогда бы этого не смогла. Она и так очень хорошо ко мне относилась, а если ещё и учесть, кто был моей матерью, то и вовсе к ней никакого вопроса не возникало.

Но Далли вообще никак не отделяла Марса от себя или своих детей. Точнее, она всех моих детей считала своими. И я был уверен, что и дети ей платят взаимностью. И как могло быть по-другому?