Пробудившая пламя

Пройдясь по саду, я обнаружил странную закономерность, кустов каргиза в саду было по пальцам пересчитать. А ведь он цветёт почти круглый год, и хорошо растёт в наших местах. На вопрос, почему это так, старший садовник сначала замялся, а потом признался.

– Не даю я ему особенно-то расти! Несколько кустов есть и хватит. А то опять, полюбится какое место лари, а какая-нибудь гадюка напакостничает, чтоб лари, значит, задеть! Я ж после того случая сам почти весь каргиз и выкорчевал, чтоб больше ни у кого таких желаний не возникало. – Решительно высказался пожилой слуга. – Эти-то кусты, и то иной раз смотришь, все ветки поломали, злыдни! Да я иду и новый куст пересаживаю. Смотрю, лари остановится, повосхищается и дальше идёт. Тоже старается внимания не привлекать к этим цветам.

– А откуда куст пересаживаете? – заинтересовался я.

– Так из горшков и высаживаю. За моим домом стоят. А там впереди конюшня, так что и запаха не слышно, и кадки с цветами за домом не видно. – Пояснил он мне свою хитрость.

– Каргиз в горшках... И хорошо растёт? Не болеет? – сразу спросил я, уже представляя, что с этим можно сделать.

– Чего бы ему болеть? – удивился садовник.

– А вот если попрошу у вас несколько таких кустов в горшках и выставлю лари на балкон? – уточняю, надеясь на хорошие новости.

– Да ничего ему не будет. Вот в комнатах нет, стоять на будет, в раз осыплется. А на балконе за милу душу. – Заверил меня слуга.

По дороге обратно во дворец я натолкнулся на мать.

– Оман, – присела она в приветствии.

– Майриме. – Кивнул ей я. – Рад видеть вас в добром здравии.

– Так рад, что почти неделя прошла с твоего возвращения, а ты не нашёл времени для меня. – С обидой произнесла она.

– После всего того, что вскрылось после моего прошлого возвращения в столицу, желания вас видеть у меня не осталось. – Честно отвечаю я, давая понять, что ничего так просто забыто, не будет.

– Ну, что мне теперь сделать? Встать на колени перед твоей наложницей? Всё, что я делала, я делала ради тебя! Ограждая от зависимости от этой наложницы! – мать говорит громко, с какой-то злостью в голосе. И хоть она пытается её замаскировать слезами, я отчётливо эту злость слышу. – Моё наказание в нижнем гареме на семь недель, назначенное тобой, закончилось. Всего семь недель, как ты вернулся с рубежей. Но тебя не узнать! Где тот правитель, что мог выгнать обнаглевшую наложницу, пообещав отрубить ей ноги, если она осмелится переступить порог его дворца? Где тот мужчина, который никогда не плясал под дудку любой из красавиц гарема? Мой сын, носится, как ошпаренный, готовясь к приезду обычной рабыни, надеясь заслужить её милость? Думала ли я когда-нибудь, что доживу до этого! Ты совсем забыл о гордости, о том, что ты правитель, ты хозяин и господин, и достаточно просто твоего слова! Ты при всех называешь рабыню госпожой. Ещё осталось выйти на торговую площадь и при всех объявить, что она твоя хозяйка! Да ты ковриком готов расстелиться у неё под ногами...

– Точно! Ковёр. – Перебил я мать. – И спасибо, что напомнили об очередной сказанной мною гадости. А то я уже и забыл про это.

Уже почти завернув, я краям глаза заметил, что мать стоит, сжав кулаки, и её лицо искажено от злобы и ненависти. Даже обернулся, но нет, мать прикрыла глаза и поднимает руку к виску. Показалось.

Я уже считал дни, до прибытия Далли и детей, её покои тоже были готовы, когда примчался гонец с рубежей.

Северяне пришли под стены крепости, но не нападали. Их князь передал мне письмо с предложением выйти на разговор. Предложение, от которого я не мог отказаться. Князь Ярый ждал меня у стен Галхура, и максимум, что я мог, это отложить свой отъезд на пару дней.

Приказал подготовить конный отряд, чтобы отправиться в любой момент, и ждал. Я понимал, что если в ближайшие два дня Ираидала и дети не вернутся в столицу, встречать их будут без меня. Смотритель гарема на этот случай получил десятки указаний, которые, наверное, уже мог пересказать наизусть. Приказы были отданы и Таргосу, и только-только вернувшемуся казначею.

Наступил второй и последний день, когда я мог ожидать возвращения своей лари, чтобы встретить её самому. Я уже даже перестал надеяться и облачался в дорогу, когда в двери моих покоев постучал бессмертный.

– Гонец, оман. Отряд из Геликарнака пересёк границы города! – передал он мне.

– Успели! – выдохнул я.

Видно гонец отправился во дворец, когда Ираидала была уже в городе, потому что я спускался по парадной лестнице, а их кони уже останавливались на площади перед дворцом.

Далли в знакомом мне костюме шла нахмурившись, видимо дворец у неё никаких добрых чувств не вызывал. По бокам от неё шли Марс и Барлик, спину прикрывала Малис. Рядом шли гронхи, усиливая этот бойцовый клин.