Пробудившая пламя

Не осталась без занятия и сама матушка. Среди девушек и женщин, что прибрежного квартала, что из вдовьего нашлось немало тех, кто готов был учиться и помогать ей. А многим уже и основы объяснять не надо было, талантливых самоучек хватало.

Я с радостью отмечала, как быстро подрастают стены будущего целительского квартала.

Настал, наконец, тот день, который стал первым праздником в новом квартале. Сегодня заселяются первые пятнадцать домов, и ключи от новых жилищ, мы хотели вручить торжественно! Гарид и Масул встретили меня и детей с сопровождением у ворот дворца. В квартал, который я смехом назвала "красным" из-за обилия этого цвета в постройках, мы пошли не привычной нам дорогой, а какими-то окольными путями.

Задумка старшего и строителя, которого я переименовала из "смиренного" в "главного", стала понятна, когда нам предложили сесть в лодку. Обогнув один из тех рогов, которые и создавали глубокую бухту, мы направились к берегу. Я не сдержала восхищённого возгласа. Я помнила свое первое впечатление, когда пришла сюда впервые, как не желая смотреть на грязную и опасную гавань, я развернулась лицом к берегу и ужаснулась.

Теперь я шла по каменному причалу, усмирившему воды гавани, а передо мной сверкала белокаменная набережная, на которой стояли такие же белые дома под красными крышами. Красные окна и двери вовсе не были свидетельством бедности, сейчас они украшали набережную, делая её нарядной и яркой.

– Масул, – подозвала я нашего главного по строительству. – Смотри, вон там за купальней просто просится большая едальня с широкими террасами.

– Сделаем! – улыбнулся он. – Вот будет и ещё одно место, где можно работать местным.

От набережной вверх, вдоль правого рога изгибался красивый и надёжный арочный мост, ведущий в лекарский городок. Он, конечно, ещё был не достроен, но власть там целиком и полностью забрала в свои руки матушка Вали́.

Ключи от больших замков, что я самолично повесила на каждую дверь, вручали новым хозяевам Марс, Барлик и Малис. Дети с серьёзными лицами отдавали ключ и каждому желали тепла и уюта в доме. Каждое вручение народ встречал криками и хлопками в ладоши.

Всего пятнадцать домов, всего девяносто семей... Те, на территории развалин, в которых они жили, выросли эти красно-белые красавцы. Или целых девяносто семей, что больше не будут бояться спать в собственном доме.

В конце вручения, старший Гарид приложился лбом к краю моей юбки.

– Я благодарю вас, лари! Вы вернули мне веру. С момента вашего первого появления здесь, мы не похоронили ни одного погибшего. Вы не представляете, как много это значит. – Объяснил он мне свой поступок.

Остались мы и на праздник, что устроили жители, теперь уже официально названного, красного квартала.

Во дворец мы вернулись только тогда, когда солнце уже начало клониться к закату. Я с тревогой отметила, что за дворцовыми стенами как-то больно многолюдно. Я ещё ни разу не видела здесь столько бессмертных и так сильно суетящихся слуг.

– Что опять случилось? – насторожилась я и вспомнила, что сегодня истёк срок положенный Абилейне на осознание вины.

Именно сегодня, на дальней площади, куда я ни разу ещё не успела сходить, приведут в исполнение её наказание. Я идти наблюдать не собиралась, поэтому продолжила свой путь в свои покои. Навстречу мне попался Таргос во главе отряда охраны. Два его бойца тащили под руки какую-то бешено орущую старуху, всклокоченную и в каком-то черном тряпье.

Таргос поприветствовал меня. Пленница замолчала и с тобой силой рванула ко мне, что её не удержали два мужика.

– Милости, лари! Я прошу сострадания! – заверещала она и подняла лицо.

– Абилейна? – признала я красавицу-наложницу в этой женщине с трудом. – Ты просто отвечаешь за свои же поступки. Ты просишь меня о милости и сострадании, но разве ты была милостива ко мне, когда подливала отраву, что заставила меня корчиться от боли? Разве ты проявила сострадание к беременной женщине? Ты и сама прекрасно знаешь, что за вред возможному наследнику, тебя удавили бы!

– Оман... – отшатнулась она от меня, побледнев.

– Что "оман", Абилейна? Ты считаешь, что раз согревала его постель, то тебе теперь и закон не указ? Или пытаешься меня им напугать?– начала злиться на наглую девку я. – Да будь он хоть трижды оманом, право последней воли он не посмеет отменить. Нет у него таких сил и власти. Так что прими заслуженное достойно!

– Ираидала! – раздался рёв у меня за спиной.

Я развернулась и едва удержалась, чтоб не заорать. Спасибо всем ужастикам, что я имела неосторожность посмотреть, только они позволили мне не опозориться.

– Оман! – склонились окружающие в поклоне.

Оман... Оман? Оман!!! Это? Рядом со мной стояла двухметровая зверюга, с такими рогами, что любой бык с корриды мечтал бы о таких. Мышцы, казалось сейчас вот-вот прорвут кожу. Существо передо мной неприятно напоминало макет строения мышц человека из кабинета биологии. Такой очень сильно перекаченный макет.