Пробудившая пламя

– Майриме! Марс мой ребёнок! Вы сами были свидетелем того, как и почему он им стал. – Выделила голосом слово "мой" я.

– Упрямишься! – покачала головой майриме. – Что же. Я прикажу подать карету.

– Мы поедем верхом. – Дружно заявили дети.

– Ну, не ради меня одной тащить карету, которая будет нас задерживать. Так что я тоже верхом. – Сообщила предельно удивлённой майриме я.

– Лари мы собрали вещи и книги. Можно относить, чтобы грузили вьючных лошадей? – подлила масла скромница Гульниза.

– Да конечно. Я только переоденусь. – Разрешила я и выразительно посмотрела на майриме, мол, мешаете, уважаемая.

Передаваться я действительно пошла. Хорошо, что девочки успели сшить мне костюм для тренировок. Вот и пригодился. Плотные штаны с кожаными вставками спереди, потому что при ползании во время бесконечных прохождений полосы препятствий, ткань стиралась до дыр, обтягивали ноги и легко заправлялись в сапоги. Рубашка с воротником стойкой и платье-накидка. Без рукавов, длиной всего до колена и с высокими разрезами до бёдер, оно не мешало во время бега или тренировок, и в тоже время прикрывало всё то, что обтягивали штаны. А за прошедшее время с учётом ежедневных тренировок обтягивать там давно уже было что. У меня оказалось очень отзывчивое к нагрузкам тело.

А вырез, заканчивающийся плотной шнуровкой под грудью, служил дополнительной поддержкой этой самой груди, которую для тренировок, и сейчас, в дорогу, приходилось бинтовать.

Спустившись во двор, я направилась к конюшням. На рождение наследников майриме подарила мне жеребца какого-то совсем адского вида, наверное, в надежде, что я сверну себе шею. Лоснящаяся зверюга с перекатывающимися под шкурой мышцами носил гордое имя Адалькар. Сокращённо, как мне сообщил конюх, Адик. Очень говорящее имя.

Ираидала его боялась до ужаса. И вообще близко к нему не подходила. Жеребец тоже мне рад не был, в первые мои появления в конюшне он меня демонстративно не замечал. При попытке погладить по крупу, чуть не укусил и зарычал, пытаясь выдать это рычание за лошадиное фырканье. Но потихоньку оттаял.

Были ли причиной тому мои настойчивые посещения, или прогулки, на которые я его провожала на специальный луг у дальней дворцовой стены, ну или лакомства, которые я ему исправно таскала. Опытным путем было выяснено, что больше всего ему нравится, когда огурцы или помидоры обильно посыпались солью с двух сторон и клались на черный хлеб. Один раз я попробовала положить сверху кусочек отварного мяса.

– Нет, ну а вдруг? – ответила я на возмущенный взгляд жеребца. – Ты свои клыки видел?

Мы уже разговаривали, мне позволяли расчёсывать свою гриву и хвост, и мы даже спокойно стояли, пока я натирала щеткой его шкуру. Но в седло я ещё ни разу ни садилась. Да я в принципе никогда в жизни не ездила верхом и таких желаний не испытывала.

Когда к коню подошёл конюх с седлом, даже жеребец посмотрел на меня с недоумением.

– Да, серьёзно! А что делать? Жизнь заставила. – Развела я руками, обращаясь к коню.

Умное животное стояло спокойно, пока конюх его седлал. А вот когда тот отошёл, несколько раз тряхнул шкурой, седло сидело, как влитое. Адик развернулся ко мне боком и замер, скосив взгляд, словно наблюдая за цирковым представлением "Ираидала и седло".

Но к удивлению, своему и не только, стоило ноге оказаться в стремени, в седло я взлетела, легко перенеся вес. Странно, уж я точно таких навыков не имела, значит это память тела, а Ираидала, не смотря на свой страх конкретно перед этим животным, видимо была неплохой наездницей. Только вот в моей памяти таких воспоминаний не было. Но, тем не менее, я спокойно миновала двор и выехала за ворота.

На улицах города наше появление встретили криками. Сотни людей с зажжёнными факелами стояли вдоль дороги. В нашу сторону полетели маленькие букетики, перетянутые красными лентами. Ехали мы достаточно медленно, потому что то и дело приходилось наклоняться, чтобы пожать или хотя бы прикоснуться к тянущимся к нам рукам. Но к счастью давки не случилось.

К моменту, когда мы поднялись на верхнюю площадь, бессмертные, кроме тех, что сопровождали нас, уже стояли ровными шеренгами в свете больших костров. Присяга была короткой и чёткой. Бессмертные хором повторяли, что с этого момента их судьба в служении илсирам и ирлери.

В какой-то момент над площадью установилась просто звенящая тишина. Бессмертные слитно сделали шаг вперёд, одновременно ударяя себя в грудь напротив сердца.

– Залог нашей верности, наши сердца! – загремело над площадью одновременно произнесённое тысячью воинов обещание, прозвучавшее, как девиз.

От этого звука у меня прокатилась волна озноба по спине. Шеренги уже начали разворот, чтобы спускаться и отправляться в путь.

– Бессмертные! – окликнул всех сразу Барлик, заставляя развернуться обратно. – Я илсир Барлик Марид Нави, принимаю вашу верность! И клянусь в верности вам! Ваш клинок – мой клинок, мой хлеб – ваш хлеб, наша жизнь – одно! Залог моей верности – моё сердце!