Пробудившая пламя

По довольным лицам местных я догадалась, что улов хороший не только по количеству. Какая-то радужная рыба, синепëрка, чьё появление вообще встретили ликованием, облужка и косяковая. Про последнюю мне говорили, что засолят и дадут попробовать, и что после этого, я никакую другую рыбу и признавать не буду. Впрочем, так говорили почти про каждый вид.

– Ах, вы, гнусные твари! – корзина с только что отобранной синепëркой полетела в воду, опрокинувшись от пинка какого-то жирдяя. – Да я велю с вас шкуру спустить!

– Ты кто такой? И кто тебе позволил рот открыть? – отозвался Барлик.

– Что? Ах, ты выродок! Да я велю тебе вырвать твой поганый язык после того, как ты вылижешь мои сапоги! – возмущенно завизжал, как я догадалась, один из сборщиков, остальные стояли чуть в стороне большой толпой. – Эти земли принадлежат оману, и вам дозволялась по доброте и заботе нашего правителя малая ловля, только чтоб заплатить налог в казну. Да я вам такие штрафы назначу, что вы будете своих щенков продавать, лишь бы расплатиться! И по десять, нет, по пятнадцать плетей каждому!

– Да неужели! – зло прищурился сын, запрыгнув на мостки, и скинул чалму и накидку, открывая недавно прорезавшиеся чёрные рожки и расправляя крылья.

С каждым его шагом жирдяй бледнел, отступал и трясся, всё сильнее склоняясь в поклоне. Странно, местные жители и бессмертные просто приветствовали поклоном и потом спокойно ходили и работали рядом с детьми. А сейчас казалось, что незримая сила пригибает сборщика к земле. Вслед за Барликом показал крылья и Марс.

– Земли Геликарнак уже больше трёх недель, как переданы во владения нам. – Начал Марс.

– И это мы, своей волей, разрешили жителям ловлю рыбы без ограничений. – Прошипела Малис, а я и не знала, что моя ласковая девочка так умеет.

– Ты кто такой и по какому праву оскорбляешь и угрожаешь нашим подданным? – ещё один шаг вперёд от Барлика заставил сборщика сжаться и по-настоящему заскулить.

– Простите, господин! Мы не знали. Мы приносим свои глубочайшие извинения и смиренно просим вашего прощения. Мы готовы понести любые наказания... – залебезил ещё один из сборщиков, подбегая к детям.

– Конечно, понесёте. – Громко произнесла я. – Как сами себе и назначили. Сначала вот этот, говорливый, вылижет сапоги моим детям, потом ему вырвут язык. А вся ваша толпа получит по десять, а да, там же поправочка была, пятнадцать плетей. И выплатит огромные штрафы. Как жаль, что ваш друг не уточнил какие. Теперь самой придумывать. И кстати, мы вас так ждали! Я и мои дети, очень хотим ознакомиться с указами омана, особенно с теми, в которых говорится про запрет рыбной ловли и оговаривается, каким именно торговцам следует её отдавать.

Раздалось злобное рычание гронхов, часть появившихся людей попыталась незаметно исчезнуть, но за их спинами оказалось четыре зверя, которых здесь заслуженно побаивались. Видимо, это и были те самые торговцы, понявшие, что наживы в этот раз не будет.

– А ещё мы желаем ознакомиться с перечнем налогов, взимаемых с наших земель. И суммами, которые были собраны. – Улыбнулась на зависть любой акуле Малис. – Мы сверим с поступлениями в казну. Сколько лет вы здесь сборщиком? Вот за всё это время.

– Помилуйте, госпожа! – пополз ко мне жирный, видимо решив, что я в этой компании самое добросердечное звено.

– Лари Ираидала. – Представилась я. – С чего бы вдруг?

– Госпожа, я ошибся, я не знал, да если бы... Госпожа, я же верой и правдой, и днём и ночью... – скулил, пытаясь доползти до меня угрожавший всем сборщик.

– Обворовывал казну и Геликарнак, нажирая себе тройной подбородок и оставляя людей без пропитания. Ты обдирал эти земли и скрывал истинное положение дел от омана, уничтожая и разоряя одну из основных провинций, налоги с которых идут на содержание армии. – Не собиралась слышать это нытьё я. – Уж не ради ли наших врагов ты стараешься? Может тебе приказали разорить провинцию кто-то из Димариев?

– Нет, нет! – визг перешёл на ультразвук. – Я никогда! Я не предавал. Воровал, да. Каюсь! Я всё верну! Всё, до последней крохи! И брат вернёт, и отец! Лари! Но не предавал.

– Конечно, вернёшь, мой хороший! И ты, и брат, и папа твой! Всё что наворовал, всё и вернёшь. А посмеешь хоть крошку утаить, отправишься лично императору рассказывать, кого ты там не предавал, и с какой целью разорял богатейшую провинцию. – Улыбалась я трясущемуся мужику. – А ещё лучше, верный ты наш, отправишься не к императору, а к оману. Он-то с гордостью, перед всем двором и бессмертными отдал со всей своей щедростью детям богатейшие земли. А по факту, его наследники из-за тебя вынуждены спать на земле, и есть похлëбку на воде. И работать! Сами ловить себе рыбу для пропитания... Ты хоть представляешь, в каком свете выставил омана перед всей столицей и что он с тобой за это сделает? Хотя зачем это представлять? Вдруг я тебя обманываю. Хочешь, можешь всю разницу, которую ты всё это время грëб себе, сам отвезти в столицу. И объяснишь оману, как она образовалась.

– Пожалуйстаааа... – скулил мужик, отползая от меня с такой скоростью, словно я была вселенским злом.