Пробудившийся любовник

Раб поднял голову. На его животе лежала большая раздувшаяся штука, ничего подобного он никогда в жизни не видел.

Он снова откинулся на стол, когда Госпожа забралась на него. На этот раз он почувствовал, как его плоть поглотило что-то влажное. Он вновь поднял голову. Она села верхом на него, и он… был внутри ее тела. Она начала двигаться на нем, подскакивая вверх и опускаясь вниз, неровно дыша. Он едва отдавал себе отчет, что мужчины тоже начали стонать, гортанные звуки становились все громе, когда она двигалась все быстрее и быстрее. Потом послышался крик, ее, их.

Госпожа упала рабу на грудь. Тяжело дыша, она сказала:

— Подержите ему голову.

Один из мужчин положил ладонь на лоб раба, свободно рукой поглаживая его по волосам.

— Такие красивые. Такие мягкие. И посмотрите, какие цвета.

Госпожа приблизилась к шее раба и укусила его. Он взревел, почувствовав укус и посасывание. Он и раньше видел, как мужчины и женщины питались друг от друга, но это всегда казалось ему… правильным. Это же причиняло боль, голова начала кружиться, и чем сильнее она впивалась в вену, тем хуже ему становилось.

Видимо, он потерял сознание, потому что, когда очнулся, увидел, что Госпожа подняла голову и облизывает губы. Она слезла с него, надела накидку, и все трое ушли, оставив его в темноте. Через секунду вошли знакомые охранники.

Мужчины старались не смотреть на него, хотя раньше они были в дружеских отношениях, потому что он часто приносил им эль. Теперь они отводили глаза и не говорили с ним. Посмотрев на свое тело, он устыдился: то, что они смазали бальзамом, до сих пор работало; его интимная плоть была напряженной и жесткой.

От вида поблескивающей на ней влаги его затошнило.

Он отчаянно хотел сказать стражникам, что это не его вина, что он хотел бы заставить плоть успокоиться, но был слишком слаб, чтобы говорить, когда они освобождали его запястья и лодыжки. Встав на ноги, он покачнулся, потому что провел на столе много часов, а превращение случилось лишь сутки назад. Никто не пришел на помощь, и он понял, что они не хотят прикасаться к нему, не хотят быть рядом с ним. Он хотел прикрыться, но они заковали его руки.

Стыд лишь усилился, когда ему пришлось пройти по коридору. Он чувствовал тяжесть на своих бедрах, непристойно покачивавшуюся, двигавшуюся в такт его шагам. Слезы навернулись на глаза и потекли по щекам — один из охранников фыркнул от отвращения.