Пробурить Стену (СИ)

— Я не стану нарушать Порядок, создавая столь значительные возмущения в астрале, — нахмурился Аэльдирн. — Задай мне вопрос и я на него отвечу.

— Почему ты важен? — задала она совершенно другой вопрос.

— Я могу спасти Порядок.

— И от кого же? — ухмыльнулась эльфийка.

— Не стоит ухмыляться, не зная всего. От Эльстана, Бегущего за тайнами. Он восстал против Порядка, не знаю уж сколько столетий назад, и если я прав, то война идёт до сих пор.

— Какая война? Нет никакой войны.

Её эта беседа начала утомлять.

— Если до вашего мирка война ещё не докатилась, это совершенно не значит… — Аэльдирн замялся, оглядываясь по сторонам. Его эльфийские раскосые глаза сузились. — Действительно войны нет, — медленно, словно из транса произнёс он и глаза его вспыхнули: — Какой это мир? Это Безымянный?! — Энейя кивнула. — А какой год?

— Четвёртый… — отозвалась Энейя раньше, чем сообразила, что, может, вообще не стоит с ним разговаривать.

— Гарри всё ещё жив, — выдохнул он и ужаснулся: — Она придёт за ним! Алейна убьёт Гарри, оторвёт ему голову и обойдёт с ней весь мир. Убьёт один раз и навсегда, и Хаос победит. Нам нужно исправить это!

«Нам»?

Он вскочил к костру и едва не кинулся к Энейе, но осёкся, глядя на неё умоляюще.

— Исправить «что»? — похлопала глазами уставшая и раздражённая итуэнмаэ.

— Смерть Порядка, конечно же! Предотвратить победу Хаоса. Освободи меня, сломай печать, и Хаос больше никогда не потревожит нас.

Энейя посмотрела на аккуратное эльфийское личико, но увидела лишь холодный блеск в глазах.

— Не знаю, что ты там себе надумал, но ты безумен!

— О, это неправда, — расхохотался он. — Не более, чем безумна ты. Мы с тобой просто знаем вкус утраты, — покачал он головой.

— Замолкни, — буркнула итуэнмаэ и вынырнула из видения, скрывая медальон под рубашкой.

Её снова принялось мутить и Эштихаль подошла к ней, встала на колени, словно прислушиваясь. Энейе хотелось её пнуть, но она сама ощутила это — зарождение новой жизни внутри эльфийки, нечто невероятно крохотное, но уже живое, обладающее душой и сознанием.

«Если будет мальчик, назову его Ашем, а если девочка, то Энлаей.»

Девочка. Последнее, что осталось от Аша. Энлая Альфири.

И эта девочка была не обычной. От неё разливалась скверна, демоническая грязь, от которой становилось тяжело дышать. Пусть она проклятая лишь на четверть, но Энейя пришла в ужас, глядя на такие же большие глаза Эштихаль.

— Госпожа, — она заглянула Энейе в лицо, в глазах демонессы стояли слёзы. — Госпожа, я клянусь своей жизнью, я клянусь клятвой Тинэбриса, что буду служить вашему чаду до конца моих дней и даже после. Ваш ребёнок…

Гнилой.

Почему она раньше не могла догадаться? Трахалась с Ашем, словно сумасшедшая, совершенно не думая о последствиях. Чёртовы демоны!

Энейя вскочила на ноги, отходя от демонессы на пару шагов.

— Отойди! — приказала она.

Эштихаль послушно отползла в сторону. Из её уст то и дело вырывалось радостное «я буду жить». Демонесса засуетилась, принявшись разводить огонь на потухших углях, высматривая в небе летающих там птиц. Она поглядывала на Энейю и улыбалась.

Энейе же было не весело.

Пробираться по земле адратиан — смертных, жадных, жестоких и безумных. При этом иметь живого демона под боком. Быть зависимой от еды и воды. Не иметь больше своего привычного магического репертуара. Стремиться к цели, но больше не знать, сможет ли она увидеть завтрашний день, или сгниёт заживо от демонической грязи. И искать того мага, что может отправить её за пределы мира.

Лишь бы хоть на мгновение увидеть свою Варду.

Като

Башня Разрушения никогда не была спокойным местом. Посреди каменистой пустоши, между двух ущелий глубокого каньона стояла крепость, выплавленная из алых скал. За стенами возвышался шпиль, упирающийся в небеса. Вершина его была разрушена и вместо аккуратной остроконечной башенки небо подпирал рваный остов.

В небе то и дело сгущались бордовые водовороты, в них мелькали искры. Водовороты появлялись сами по себе и так же сами по себе исчезали.

Като сидел на самой вершине, глядя в алое, заполненное магией небо. Если бы он щёлкнул пальцами, он выбил бы искры, столько магии было в этом месте и такой безумной она была. То и дело Като тяжело вздыхал, борясь с тяжестью этого места, лёгшей ему на плечи.

В этом месте не было дня и ночи. Алая пелена была похожа на небо, но не была им. Это место рождало разрушение, изливало его, выжигало всё живое. Лишь немногие могли проникнуть через его завесу.

На небе появилась чёрная точка. Она приближалась, и вскоре можно было различить сереброкрылую птицу, скользящую мимо огненных сполохов. Она заложила вираж и мягко села на полуразрушенную кирпичную стену башни, поправляя лапой очки.

— Я вижу, что план удался. Мои поздравления, — произнесла птица человеческим голосом.

— Я ждал слишком долго, — буркнул Като. Голос с хрипотцой выдавал раздражение.

— Были некоторого рода сложности. Итак, я думаю, что ты уже догадался, что при помощи трёх колец можно контролировать источники. Я думаю, находясь здесь, ты даже это прочувствовал.