Пробурить Стену (СИ)

Энейя погрузила нож в следующий. Хруст костей успокаивал, придавал уверенности, возвращал чувство контроля, так легко утраченного сегодня в обед. Это звук был прекрасен, и не дожидаясь, Энейя отрезала ещё и средний палец, смакуя каждое мгновение, каждый визг своей жертвы.

Демоны — грязные, безобразные, подлые твари. И Аш туда же. Помешал! Кто его просил?!

Четвёртый палец отделился от кисти. При желании их можно было прирастить магией назад, потому Энейя нахмурилась и спалила пальцы мимолётным заклинанием. Демонесса брыкалась и визжала под ней.

— А знаешь что я подумала? — тяжело дыша от возбуждения спросила вдруг Энейя. — Ты мне не нужна. Я разделаю тебя и твой труп по кусочкам отправлю Шатурнэ, пусть полюбуется! — живо, с азартом произнесла Темноликая и вонзила кинжал в руку, отрезая кисть по лучевому суставу.

Демонесса особенно сильно дёрнулась и Энейе пришлось делать перекат через прямую руку, чтобы не упасть ничком. Эльфийка выпрямилась, глядя на истекающую кровью демонессу, колыхающую культю. Её убитый и понурый взгляд, лишённый всяческой жизни, был просто отражением текущего состояния самой Энейи.

— Последний шанс, потому что я добрая, — вздохнула эльфийка.

— Им-менем Т… — она запнулась, вдохнула, всхлипнула, на глазах показались слёзы. Кроме слёз Энейя видела ещё и яростный блеск, и румянец на щеках (фиолетовый на алой коже). — Именем Тинэбриса клянусь служить тебе, — она сглотнула, голос дрожал от перевозбуждения, — до конца дней.

Что-то поменялось. Энейя почувствовала это. Словно в облако пара попала, будто дыхание перехватило. Показалось? Вряд ли.

— Встала и вытерла сопли! — приказала Энейя.

Та стала ровно и рукавом размазала по лицу грязь.

Эльфийка коснулась пальцем руки демонессы, останавливая кровь, и перевела взгляд на умудрившегося сесть Буршадара. Поворачиваясь спиной к своей недавней жертве, она услышала то, что могла услышать только она — едва различимый шёпот:

— Ишиан меня убьёт…

«Что-то я сделала либо очень сильно так, либо совсем не так», — пронеслось в голове.

Буршадар пальцем трогал лицо. Губы его распухли, нос раздуло на пол-лица, волосы на голове сгорели, один рог обломался, а кожа покрылась язвами и волдырями. Один его глаз открывался лишь на половину и был полностью залит кровью, а второй, хоть и открытый, дёргался и слезился.

— А ты… — начала Энейя и снова задохнулась от гнева.

Вдо-ох, вы-ыдох.

— А ты, — уже спокойней со второй попытки произнесла эльфийка, — будешь учиться в два раза усерднее и дольше, — хитро заулыбалась она и окинула взглядом всех, в том числе и приближавшихся Диэ с Арром.

Ей хотелось одно из двух: либо кого-нибудь придушить, либо убежать. Но вместо этого она уселась прямо там, где стояла. Руки её колотились, чего давно не было.

— Продолжаем тренировку, — устало произнесла она, и её более не могли ослушаться.

Поздно ночью она вернулась в вонючий трактир, в котором который день Марго не могла справиться с необъятным мусором. На душе было хуже некуда. Хотя оказалось, что есть куда.

Она открыла дверь и увидела сидящего на кровати Аша. Он заметил свою Темноликую и улыбнулся. В руках у него был живой цветок в горшочке. На столе ароматный кусок зажаренного в травах мяса. Всем видом он просил прощения.

Он. Тот, кто даже шанса не дал ей на успех!

Энейя простучала подошвой через комнату, взяла в руки горшок… Подкуп. А вот тебе, подкуп! И швырнула о стену. Горшок с цветком с грохотом вмазался в стену и сполз кучкой мокрой земли на пол.

— Вон отсюда! — взревела она. — Как ещё наглости хватило?!

Она тяжело дышала и едва сдерживалась, чтобы не призвать теневой топор. Аша она бы зарубила с лёгкостью.

Лорд Аш больше не улыбался. Понуро вжав голову в плечи он встал и, шаркая ногами, вышел из комнаты, закрывая за собой дверь.

Энейя осталась одна.

Снизу не раздавалось звуков. Даже на улице было необычайно тихо, хотя обычно и стоны, и плачи, и крики, и ругань. Это место, будучи погружённым в тишину, давило ещё больше, чем наполненное жуткими звуками. Угнетало. Лишало желания жить.

Умирающий цветок… Она подошла, взяла голыми руками корешок с землёй. Обычный подснежник, распустившийся по весне. Она держала его в руках — единственное живое в царстве мёртвого.

Слёзы стекали по скулам, срывались с подбородка и капали в и без того сырую землю. Цветок умирал, как умирала её надежда выбраться из этого проклятого места.

Аш

Ничего не помогло: ни птица, ни цветок.

Аш шагал по дороге к намеченному переулку и чесал затылок, который он успел уже расчесать почти до крови. Он вмешался, да, но в противном случае было бы что? Энейя выпала бы из игры и стала бы не нужной. А договор, скреплённый обрядом с Синантой всё ещё оставался в силе.

Ему действительно не хотелось терять Энейю Альфири, самую безумную и самую бесстрашную женщину, которую он встречал. Однако часто приходится выбирать между собой и кем-то. Всякий раз выбор этот делался у Аша почти неосознанно, и с завидным постоянством он выбирал себя.

На этот раз ему очень хотелось выбрать её, но страх сковывал грудь, заставляя подчиниться. Бунтарь из него был так себе.