Пробуждение

Дверь в палату отворилась, и вошла Джессика — Нат узнал ее по полной фигуре, от которой так и веяло спокойствием и уютом. Джессика принесла пищевые пакеты — его порцию на сегодняшний день. Из всех сиделок, ухаживавших за ним, эта филиппинка с широкой, ласковой улыбкой, не сходившей с ее лица, пожалуй, самая приятная.

Медленным, беззвучным шагом
Входит призрак дорогой…

Строки Генри Уодсворта Лонгфелло, великого американского поэта, сами собой всплыли в памяти. Странно, что он вспомнил это двустишие, хотя никак не мог припомнить медицинский термин для описания своего нынешнего состояния. Быть может, это потому, подумал Нат, что стихи были частью его прежнего «я»…

Опустившись в кресло рядом,
За руку берет рукой…8

Глядя, как Джессика меняет питательные мешки, Нат тщился припомнить все стихотворение. Возможно, это исходящая от нее аура сострадания помогла ему вспомнить прекрасные поэтические строки.

Входит призрак дорогой…

Раздевая его, чтобы приготовить к ежедневному обмыванию, Джессика сказала:

— Доктор Шихэйн, вас хотела навестить доктор Бандельер…

Нат кивнул. Ему понравилось, что Джессика назвала его доктором. Это обращение ободрило его, придало уверенности, хотя физически он по-прежнему чувствовал себя слабым и беспомощным, как младенец.

— А с завтрашнего дня мы начнем кормить вас через рот, — добавила Джессика, слегка изогнув свои подведенные брови. — Чего бы вам хотелось?

Нат пожал плечами. Никакого аппетита он не чувствовал.

— Ну хорошо. Я позабочусь, чтобы вам приготовили что-нибудь вкусненькое.

Джессика кивнула, давая ему знак приподняться, и Нат сел, опершись спиной на подушку. За последние пару недель мышцы спины и брюшного пресса у него заметно окрепли, и Нат от души радовался этому, однако вставать и ходить без своего «инвалидного скафандра», как он прозвал лечебный костюм, он пока не мог. Впрочем, не исключено, что проблема эта — чисто психологическая: Нат был убежден, что после долгого неподвижного лежания без костюма он обязательно упадет.

В «скафандре» он чувствовал себя не в пример увереннее и даже совершал довольно продолжительные (по своим собственным меркам) прогулки по полутемным коридорам этажа, где находилась его палата. Они, впрочем, не приносили ему никакого особенного удовольствия; двигался он совершенно механически, просто потому, что так «надо». Где-то в глубине души Нат был убежден, что на самом деле он умер и находится в своего рода чистилище для недавно скончавшихся. Он даже взялся бы это обосновать! Кожа у него по-прежнему ненамного чувствительнее резины, и Нат считал это достаточным доказательством того, что он — ходячий труп.

Закончив обтирать его тело губкой со слабым дезинфицирующим раствором, Джессика помогла Нату перейти в одну из комнат наблюдения.

— Доброе утро, Нат, — приветствовала его белокурая красотка, она же доктор Персис Бандельер. — Как вы себя чувствуете сегодня?

Нат пожал плечами и опустился в удобное кресло напротив.

— Я достала для вас одну старинную вещицу. — Она протянула ему какую-то коробочку, размером и формой напоминающую электрическую бритву, но Нат сразу понял, что это электронный синтезатор голоса.

— Эти устройства не слишком изменились, — заметила Персис. — Когда вы почувствуете, что ваши связки устали, просто прижмите эту коробочку к горлу, и мы сможем продолжить нашу беседу. Мне, однако, не хотелось бы, чтобы вы привыкали полагаться на эту машинку. Вам необходимо тренировать ваш собственный голос.

Собственный голос? Интересно, много ли в нем осталось такого, что он мог бы назвать полностью своим? Тело принадлежало неведомому донору, голосовой аппарат был почти синтетическим, возможно, искусственными были и какие-то другие органы… Кроме того, Нат по-прежнему подозревал, что все происходящее с ним может быть иллюзией. Или бредом.

— Ну же, попробуйте…

— Сколько времени прошло с тех пор, как вы сказали мне, что Мэри умерла? — проговорил Нат, прижав синтезатор к горлу. Искусственный голос имел неприятный металлический тембр. Такой голос мог бы быть у робота.

— Примерно месяц. Или даже больше.

Значит, он знает об этом уже несколько недель…

— С вами все в порядке? — спросила Персис, видя, что Нат молчит.

— Я… мне трудно следить за ходом времени.

— Мы внимательно наблюдаем за работой вашего мозга, Нат. У вас все еще наблюдаются некоторые признаки амнестической афазии.

Афазия! Вот оно — то самое слово, которое он тщетно искал, пытаясь описать свое состояние. Теперь Нат вспомнил: афазией называлась полная или частичная утрата речи, обусловленная поражением речевых центров коры или проводящих путей головного мозга при кровоизлияниях в мозг, тромбозах сосудов, абсцессах и черепно-мозговых травмах.

— Как я умер? — спросил он через синтезатор речи.