Пробуждение

— К сожалению, еще не все…

39

Вечера были хуже всего. Нат метался по палате, как страдающий неврозом белый медведь, которого он видел когда-то в зоопарке Бронкса. Бедняга расхаживал вдоль решетки туда и обратно, словно ожидая, когда же эта пытка, будто в насмешку именуемая жизнью, закончится и он упадет замертво на узком бетонном пространстве между заплесневелым бассейном и кормушкой со свежей рыбой — единственными радостями, на которые, впрочем, медведь почти не обращал внимания. В жизни Ната не было и этого, поэтому, устав шагать по комнате, он выскакивал за дверь и во весь дух мчался по периметру полутемных коридоров. Дверь его палаты уже давно не запиралась, так что он мог выходить из нее и возвращаться когда вздумается, однако все выходы с этажа были надежно закрыты, а у лифтов отсутствовала кнопка вызова.

Утомившись от быстрого бега, Нат переходил на легкую трусцу. Пробегая мимо палаты, где располагался пост дежурной сиделки, он приветливо махал ей рукой, а та махала в ответ. Сиделки давно привыкли к его ночным пробежкам. В их обязанности входило следить, чтобы с ним все было в порядке, а в остальное они не вмешивались. И Ната это вполне устраивало. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы его оставили в покое.

Как-то поздно ночью, заканчивая двенадцатый круг, он увидел Монти, который ждал его в палате.

Монти проводил с Натом минимум четыре ночи в неделю. Обычно они почти не разговаривали, зато много играли в настольные игры или в слова, но сегодня в голове Ната наконец созрел некий план, поэтому он был разговорчив больше обычного и казался почти веселым.

— Откуда родом твои родители? — спросил Нат, когда Монти надолго задумался над очередным ходом в шахматной партии.

— С Филиппин. Мой прадед перебрался в Штаты в 1987 году, когда в нашей стране начались беспорядки.

— А сколько тебе лет?

— Двадцать восемь.

— У тебя есть сестры или братья?

— Есть брат. Он старше меня и уже женат. Он тоже работает в «Икоре».

— Здесь? В этом здании?

— Нет, в штаб-квартире корпорации, в Саванне. Мой брат работает у самого главного босса.

— Правда? Это большой успех. А ты женат, Монти?

— Не-ет… — По-юношески гладкий лоб Монти прорезали две тоненькие морщинки.

— Почему? Может быть, ты гомосексуалист?

— Не-е-ет… — ответил Монти и, обхватив рукой нос, двинул вперед слона.

— А ты собираешься когда-нибудь жениться?

— Собираюсь. Но потом. Позже.

— Когда?

— Когда мне будет сорок или около того.

— А подружка у тебя есть? — Нат прикрылся конем.

— Нет.

— Что же, ты так и живешь без женщин? — Нату не хотелось дразнить своего партнера, но ему вдруг стало очень интересно, какая мораль царит в обществе будущего.

— Завести женщину довольно трудно, — ответил Монти и покраснел.

— Что ты имеешь в виду?

Монти смутился еще больше:

— Люди стараются держаться подальше друг от друга, не общаться просто так… Я думаю, это из-за болезней. От малознакомого человека можно заразиться, а кому хочется рисковать?

— Из-за каких болезней?

— Извини, Нат, но мне велели не рассказывать тебе ничего, что может тебя расстроить, пока ты не окрепнешь.

— О'кей, я понимаю. Так значит, ты — девственник?

Монти кивнул с постным видом.

— Даже не знаю, смог бы я прожить без женщин столько времени, — сказал Нат. — Ты говоришь — до сорока лет?

Монти снова наклонил голову.

— А сколько ты вообще рассчитываешь прожить?

— Лет до ста — ста десяти, если не подхвачу какой-нибудь новый вирус. Я ведь не гемод.

— А что такое «гемод»?

— Гемод — это очень богатый человек, Нат.

— Как это понимать?

— Тут и понимать нечего. Только богатые люди могут заплатить за операцию по изменению генных структур, которая повышает сопротивляемость организма. Наша Персис — гемод. И ее муж тоже.

— Ах вот оно что… — проговорил Нат. Что-то подобное он подозревал уже давно. Слишком уж пропорциональными и правильными были стройное, подтянутое тело и безупречное лицо Персис Бандельер.

— Интересно бы сравнить вашу нынешнюю жизнь с той, которую я вел много лет назад, когда был жив, — сказал он. Ему очень нравилось, как он разыгрывает свою партию — и не только шахматную. Пока он не выдал себя ни словом, ни интонацией и не забыл ни одного пункта своего плана.

— Не говори так, Нат! Ведь ты и сейчас живой!

Нат улыбнулся как можно беспечнее. Ему не хотелось, чтобы Монти что-то заподозрил.

— Наверное, брак стал совсем другим, не таким, как в мое время. Я угадал?

— О, конечно. Теперь брак основывается на краткосрочном контракте сроком на три года. Если все в порядке — отлично. Если нет — люди расстаются совершенно спокойно и без проблем.

— В самом деле? Разве людям перестала нравиться стабильность?

— Наверное, теперь это не так важно.

— А как насчет… насчет… — Нат никак не мог вспомнить нужное слово.

— Насчет чего? — переспросил Монти и поднял голову от доски.

— Насчет детей?! — выпалил наконец Нат.

— Нормально. — Монти слегка пожал плечами. — Подписываешь предварительное соглашение — и можно заводить детишек. Многие пары живут вместе гораздо дольше, чем три года, так что никаких проблем обычно не возникает.