Пробуждение

Слушая Алексея, Иван Петрович лихорадочно пытался выстроить правильную линию разговора, но с досадой понимал, что даже его многолетнего опыта явно не хватает. В конце концов, случаев летаргического сна такой продолжительности в мире раз-два и обчелся, причем описанные имели место уже довольно давно. Померанцев дал себе зарок прямо сегодня перелистать подборки специализированных медицинских журналов, которые выписывала клиника. Хотелось верить, что найдется хоть немного полезной информации. Может, за рубежом были подобные случаи за последние годы? Тогда хоть попробовать связаться с коллегами, познакомиться с их опытом. Ну и конечно, надо с Москвой и Питером консультироваться. Прямо в понедельник. Померанцев почувствовал облегчение оттого, что цепочка первых шагов, пусть и пунктирно, но начинает вырисовываться. «Как же я так сплоховал? – свербила в его голове неприятная и неотгоняемая мысль. – Почему никакого плана действий не составил заранее? Ведь понимал же, что рано или поздно он проснется. А вот на тебе! Всегда на завтра-послезавтра откладываешь. Теперь с колес придется». Померанцеву всю жизнь хотелось чистой наукой заниматься, все остальное у него получалось с большим трудом, а сейчас, когда назначили исполняющим обязанности директора, совсем тяжело стало: характер мягкий, не для начальственной должности.

Из состояния самобичевания Померанцева вывел Кар-пунцов, который после паузы вновь заговорил:

– Но я же дома болел. Меня что, в больницу потом положили?

Аннушка поспешила его успокоить:

– Не нервничай ты, мил человек. Ну, положили тебя, положили. Вот вылечился уже. Ангина ж прошла? Полежал в больнице, подремонтировался, скоро домой выпишешься.

Померанцеву не понравилась последняя фраза медсестры. Она могла внушить больному ложные надежды: еще неизвестно, когда Карпунцов сможет покинуть клинику. Да и куда именно он пойдет, где теперь его дом – тоже большой вопрос. Но прерывать Аннушку Иван Петрович не стал, даже знаков рукой или глазами не подал – столь успокоительно прозвучали ее слова. Померанцев не мог пока прочертить нужную грань между горькой правдой и сладкой неправдой, и от этого снова начал злиться на себя. «А вдруг Аннушка интуитивно найдет правильный путь. У нее опыт не меньше моего, да и человечная она очень. Другая у нас не удержалась бы столько лет. Сколько их было, медсестер и докторов, которые поразбежались. А Аннушка, считай, всю жизнь проработала и никуда не ушла», – успокаивал себя Иван Петрович.

– А где все мои? Почему их в больнице нету? Они ко мне не ходят? – не унимался Карпунцов, уставившись в глаза Померанцеву. – А знаете, доктор, я их голоса слышал. Часто слышал. Не видел, а вроде они рядом были. Но только давно. А почему давно? Что случилось? Они перестали ходить ко мне? Почему, доктор? Сколько я здесь?

– Алексей, – Померанцев поймал себя на мысли, что воспринимает Карпунцова как молодого человека, даже называет по имени, без отчества, а ведь тому уже за сороковник, – давайте обо всем потом. Полежали вы у нас определенное время, не без этого, зато на поправку сейчас идете. Вы мне вот что скажите: глотать можете? Мы вас, пока без сознания были, через трубочку кормили. А сейчас как? Пища протертая будет. Попробуем позавтракать?

Карпунцов еле заметно мотнул головой в знак согласия. «Ну что ж, какое-то время мне удалось выиграть, пока Аннушка его накормит, но сейчас срочно надо стратегию и тактику выстраивать», – подумал Иван Петрович и произнес уже вслух:

– Вот и чудесно! Анна Мефодьевна вам завтрак организует. Если больно глотать будет или не получится что-то, то не переживайте: мы и через трубочку можем. Голодным вас не оставим! А я ненадолго к себе в кабинет схожу, есть неотложные дела, а потом продолжим.

Померанцев ободряюще улыбнулся Карпунцову и пошел к лестнице, жестом остановив Гаврилову, направившуюся было за ним следом.

«За что теперь хвататься в первую очередь? В Москву звонить или понедельника дождаться? Или в Питер сначала? С одной стороны, это вообще событие для медицины в мировом масштабе. А с другой, три праздничных дня, все на дачах, наверное. Кого я сейчас найду? – В поисках выхода из положения Иван Петрович дошел до своего кабинета и плюхнулся в собственное кресло. – И так хреново, и так. Надо что-то средненькое придумать. А если отправить и в Москву, и в Питер официальные телефонограммы? Пожалуй, это идея. И проинформируем сразу, никаких разборок да еще с оргвыводами не будет. И никого из больших людей не потревожим, пусть на своих дачах сидят. Да что там на дачах – небось на Кипр какой-нибудь рванули. Еще со СМИ надо что-то делать. Сейчас узнают – сбегутся, этим только дай повод».

От осознания, что первую проблему удалось решить быстро и безболезненно, у Померанцева повысилось настроение. Вот только вторая проблема гораздо более тяжелая будет – родственники. Надо их информировать. Кого в первую очередь? Семейную ситуацию пациента Карпунцова доктор Померанцев знал, и знал неплохо. Как-никак единственный такой больной в клинике. Да что там в клинике – во всей России.