Пробуждение

– Вот, это нам может понадобиться, – сказал он и раздал товарищам самодельные рации. Кроме того, он дал Нику голубые электрические кастеты. – Это тебе. Нажмешь на кнопку большим пальцем – активируется заряд, и его должно хватить, чтобы вырубить быка.

– Блеск.

Ник сунул кастет в карман, сделал два шага назад, разбежался и помчался к окну. Оттолкнувшись от подоконника, он дважды кувыркнулся в воздухе. Уилл и Аджай бросились к окну и увидели, что Ник приземлился в сугроб, перевернулся и вскочил на ноги.

– Зачем он вообще принес скакалки? – хмыкнул Аджай.

– Для нас, – сказал Уилл. – После тебя.

Уилл крепко сжал в руках скакалку. Аджай ухватился за нее и спустился вниз вдоль стены. Он повис на конце веревки, и Ник крикнул ему, чтобы он разжал руки. Аджай рухнул в сугроб. Уилл спустился до середины, отвязал вторую скакалку от первой и прыгнул к Нику и Аджаю. Они втроем повалились в еще один глубокий сугроб, поднялись и отряхнули друг друга от снега.

– Сверим часы, – сказал Уилл. – Нам нужна идеальная синхронность.

– Два часа восемь минут, – сказал Ник. – По Центральному Стандартному Времени Чака Норриса.

– Есть контакт, – сказал Аджай.

– У нас двенадцать минут, – сказал Уилл. – Действовать будем так…

Он разъяснил друзьям свой план. Тридцать секунд спустя они разбежались в разные стороны.

Паладины

Раньше Уилл никогда не бегал по снегу, а снег был глубокий; в некоторых впадинах и канавах он доходил до колена. Снег был тяжелый и влажный и по структуре напоминал скользкий пенополистирол, приправленный галькой. Резиновые подошвы ботинок Уилла скользили и скрипели. На каждом шаге приходилось стараться удержать равновесие, а это стоило Уиллу тридцати процентов скорости. Попытавшись рассчитать время и расстояние, он понял, что не успевает.

Нужно было бежать быстрее. За последнюю неделю он дважды перекрывал собственные резервы и теперь решил сделать это снова. Он перестал думать о том, что может подскользнуться. Забыл о громоздкой куртке, плохой видимости и холодном воздухе, обжигавшем легкие. Уилл прибавил скорость и вдруг поднялся над слоем снега, словно судно на воздушной подушке, и побежал, касаясь подошвами его поверхности.

Он промчался мимо каре зданий кампуса, по нехоженому полю, к лесу, занесенному снегом. Пик циклона миновал Центр, ветер стих, стало теплее. От земли поднимался холодный туман. Снег падал вертикально – чистый белый занавес чуть покачивался со всех сторон вокруг Уилла. Уилл провел взглядом по линии деревьев, черневших впереди, и мгновенно определил направление бега.

Это была та тропа по заметенному снегом лесу, которая привиделась ему в самом первом сне о Центре.

К Амбару не вело ни одной цепочки следов. Просторная равнина перед зданием манежа представляла собой девственно-белое поле. За пеленой снега и сгущающегося тумана Амбар не был виден, и он разглядел его только тогда, когда до цели оставалось меньше пятидесяти ярдов.

Он посмотрел на часы. Оставалось три минуты, но он должен был дать время остальным добраться до места. Он перешел на быстрый ровный шаг. Из тумана проступила статуя, стоявшая перед главным входом в манеж. Голову и руки Паладина замело снегом, лежавшим, словно сахарная пудра на торте. Он укрыл лицо капюшоном своей новой темно-синей парки так, что остались видны только глаза.

Он догадался, где находится скрытая камера, с помощью которой за ним наблюдали, чтобы убедиться, что он явился один. Скорее всего, где-то должен был находиться и динамик, чтобы Паладин дал ему новую подсказку, благодаря которой он войдет внутрь манежа. Ну, а там, само собой, для него приготовили ловушку.

Он подошел ближе к величественной бронзовой статуе. Холодные глаза смотрели мимо него. А между глазами, чуть выше края бронзовой маски он разглядел крошечный, размером с пуговицу, объектив. Он помахал рукой. Помахал еще раз.

– Ты один, – прозвучал тот же низкий, электронно-искаженный голос, который слышал на видеосообщении.

При том, что под маской был спрятан и динамик, создавалось почти полное впечатление, будто статуя говорит.

«Неплохо придумано».

Он кивнул.

– И ты пришел вовремя, – сказал Паладин.

Он указал на наручные часы и поднял вверх два больших пальца.

– Что теперь? – спросил он.

– Как я и говорил: если хочешь найти меня… загляни мне за спину.

Позади статуи были хорошо видны открытые настежь двери Амбара. Пригнув голову, он направился к входу. Он сунул руку в карман парки и нажал кнопку на панели рации.

– Чак Норрис – Базе, – негромко выговорил он. – Они купились. Иду за сеном в Амбар. Вхожу. Конец связи.

Если бы он оглянулся, он бы заметил черную канистру из углеродистого волокна, размером с термос, прикрепленную к отверстию в каблуке правого сапога статуи. И он бы увидел, что голова статуи с противным скрежетом – будто кто-то провел ногтями по школьной доске – повернулась вслед за ним.