Пробуждение

Не мог офицер флота признаться в таком неблаговидном поступке, как продажа отечественного военного судна коммерсантам чужой страны.

— Откуда теперь пришли на Командоры? — Яхонтов остался неудовлетворен ответами бывшего сослуживца, который организовал мятеж на «Магните», а потом угнал судно из Золотого Рога на чужбину.

— Из Михайловской гавани, — отвечал Соловьев. — С Американского континента…

— Вы ответите перед трибуналом, Соловьев, за содеянное вами! — возмущенно произнес Яхонтов.

— Я пощады не жду, — тихо сказал Соловьев.

«Высажу его на берег и передам Вострецову, — подумал Яхонтов. — Там разберутся, зачем он так рвался к берегу».

Ведя на буксире зверобойную шхуну, сторожевик взял курс на Аян.

19

С наступлением темноты Вострецов со своим штабом расположился в здании освобожденной гауптвахты. Она находилась совсем близко от офицерских домов, откуда осажденные пепеляевцы вели винтовочно-пулеметный огонь по наступающим красным бойцам.

Гарнизонная гауптвахта, построенная еще в прошлом веке, давно стала городской тюрьмой, где в мирное время содержались лихие люди, устроившиеся с корыстными целями на золотые прииски, проштрафившиеся мехоторговцы-спекулянты, занимавшиеся обманом местных охотников. При Пепеляеве в камерах гауптвахты отбывали срок ареста офицеры, участники запрещенной генералом игры в кукушку, дуэлянты и дебоширы.

Здание, в котором разместился комбриг Вострецов, прочное, одноэтажное, с толстыми каменными стенами. Окна в нем крохотные, забранные железными решетками. Ни одна пуля не залетела внутрь помещения за время ожесточенной перестрелки.

Кроме комбрига в здании гауптвахты находились начальник штаба бригады Николай Верещагин, порученцы, связисты и подполковник Варгасов. Верещагин заменил погибшего в боях под Спасском опытного начштаба, провоевавшего несколько лет в офицерском чине на германском фронте.

— Не слишком ли затянулась наша операция, Степан Сергеевич? — обратился к комбригу начальник штаба.

— Да, мы, кажется, застряли, — молвил в ответ Вострецов. — Ведь мы почти у самой цели экспедиции. Центр города в наших руках, и необходимо последнее усилие, чтобы противник не выдержал.

— Вы полагаете, они сдадутся?

— А что им еще остается делать? — уверенно произнес Вострецов. — Но требуется нанести еще один ощутимый удар в центр вражеской обороны. Надо нащупать штаб дружины, где укрылся Пепеляев. С его пленением экспедиция будет завершена. Да и войне — конец!

— У меня есть одна заманчивая идея, Степан Сергеевич, — начал начальник штаба.

— Докладывай, не тяни, — заторопил Вострецов.

— Я думаю, под покровом темноты следует направить в обход один батальон и ударить слева в тыл пепеляевцам. Это может их образумить, наконец.

— Превосходная идея! — похвалил комбриг своего помощника.

— Полагаю, следует послать мой батальон, — продолжал излагать свой замысел начальник штаба, называя батальон, которым еще недавно командовал, по-прежнему «своим». — Он оказался как бы в резерве. Ему и карты в руки!

— Действуйте! Любое промедление нам только во вред.

По полевой телефонной связи приказ комбрига незамедлительно поступил в расположение батальона.

Стрельба понемногу стихала. Интуиция и военный опыт подсказывали Вострецову, что вот-вот должен наступить перелом в затянувшейся схватке.

Через зарешеченное окошко комбриг увидел заполыхавший на окраине Аяна пожар. Вероятно, пепеляевцы специально его запалили, чтобы не дать красным воспользоваться темнотой короткой летней ночи.

«Какая досада! Ведь это может сильно помешать батальону», — подумал комбриг. Но вслед за тем пришла уверенность, что все обойдется и командир батальона сумеет скрытно вывести своих бойцов в тыл пепеляевцам.

Прошло больше получаса, как передали резервному батальону приказ выдвинуться в тыл противнику, а вестей оттуда никаких. Вострецов, затаив дыхание, прислушивался к звукам затихавшего боя. Ничто пока не говорило о том, что батальон уже за спиной у дружинников…

И вдруг совсем недалеко раздался взрыв ручной гранаты. За этим последовали новые взрывы. Потом разразилась беспорядочная стрельба из винтовок и пулеметов.

— Начальник штаба! Отдавайте приказ всем: «В атаку!»

Вострецов уже не мог находиться в тесном помещении, когда вся бригада возобновила прервавшуюся в сумерках атаку. Он вышел из штаба и увидел освещенные пламенем выстрелов цепи бойцов, в яростном порыве наступающие на солдатские казармы. Перелом в ходе боя должен наступить с минуты на минуту — это чувствовал Вострецов всем своим существом.

На пути атакующих встал большой амбар, сложенный из крупных валунов. Помещение примыкало к дому купца Киштымова вплотную. Пленные сказали, что в нем разместился генерал со штабом «священной» дружины.

— Господин подполковник, я полагаю, что настала пора предъявить Пепеляеву мой ультиматум, — негромко проговорил Вострецов, обращаясь к пленному офицеру — Варгасову. — Настал ваш черед…

— Признаться, испытываю чувство неловкости, — промямлил подполковник. — Но коли взялся за это, не откажусь, — добавил он, принимая от Вострецова лист бумаги с текстом ультиматума.

20