Пробуждение

— Все это так, господин мичман, и даже хуже: командиром на «Магнит» назначен другой человек, — объявил Колдуэлл. — Однако господин Соловьев, к счастью, остался на транспорте, он будет исполнять обязанности помощника командира. Могу вас конфиденциально уведомить, что бывший лейтенант Российского флота Соловьев преданный мне человек. Он вас тайно должен принять на транспорт и укрыть в одном из помещений, в которое имеет доступ лишь боцман Ужев.

— Ужов, господин генеральный консул, — поправил Эразмус.

— Пусть будет Ужов, — согласился Колдуэлл. — Это надежный человек. Он станет вашим ангелом-хранителем во время плавания на Командоры.

— Но каким образом нам удастся встретить в море промысловое судно «Адмирал Коллингвуд»?

— Вы станете преследовать суда, занимающиеся промыслом в территориальных водах России, а капитан Ричард Голдвин будет вас искать, — пояснил консул. — Для него важнее всего встреча с «Магнитом». Он непременно вас встретит. Вы доставите закодированное моим шифром письмо на промысловое судно капитана Голдвина и передадите лично мистеру Гренвиллу.

— Как же мистер Гренвилл и капитан Голдвин догадаются разыскивать военный транспорт «Магнит» возле Командорских островов?

— Пусть это вас не волнует, господин Эразмус, — заверил Колдуэлл. — Уже сегодня в Ванкувере станет известно о выходе военного транспорта «Магнит» в плавание. Устно передадите этому упрямому господину, лейтенанту Соловьеву, чтобы «Магнит» обратно во Владивосток не возвращался до тех пор, пока у власти будут большевики. Может случиться такое, что без кровавой развязки вам не обойтись! В таком случае все судкомовцы и члены команды, настроенные по-большевистски, должны оказаться за бортом!

— Есть, господин генеральный консул!

Мистер Колдуэлл вышел из-за стола, неторопливым шагом приблизился к окну. Прижавшись к причалам, мирно стояли корабли. Кое-где поднимались слабые дымки из скошенных корабельных труб.

3

Вместе с председателем судового комитета Николаем Павловичем Авиловым Яхонтов перебрался с миноносца «Грозный» на военный транспорт «Магнит».

«На смену опытному офицеру, окончившему Морской кадетский корпус, пришел недоучившийся студент!» — подумал Соловьев, ни словом, ни жестом не выказав своего недовольства. Без особого рвения, но деловито и с прежней офицерской хваткой стал он готовить корабль к выходу в плавание.

В недавнем прошлом Соловьев, Яхонтов и Авилов служили на крейсере «Печенга», отправлявшемся в плавание из Владивостока на Мурман. Это было в декабре 1916 года. Лейтенант Соловьев находился тогда в должности старшего артиллериста, Яхонтов исполнял обязанности вахтенного начальника. В глазах морских офицеров юный прапорщик по адмиралтейству по-прежнему оставался «недоучившимся студентом». Авилов в звании машинного унтер-офицера плавал на крейсере шестой год, пользовался большим авторитетом среди команды и был выборным председателем подпольного судового комитета.

В порту Гонконг команда крейсера «Печенга» подняла восстание, отказавшись следовать к месту военных действий. Революционные матросы по приказу судового комитета высадили офицеров на берег. А прапорщик по адмиралтейству Яхонтов, выбранный матросами командиром, повел крейсер обратно во Владивосток…

Вернувшись из Гонконга, Соловьев изъявил желание служить Советской власти. Ему доверили командовать военным транспортом «Магнит». И вот теперь трое бывших сослуживцев снова оказались на одном корабле.

«Магнит» встал к причалу Угольной гавани и двое суток грузился топливом. Доверху набили им угольные ямы, заполнили пустовавшие трюмы, все свободные выгородки на корабле: плавание предстояло долгое, и было неизвестно, когда и где еще удастся пополнить запасы топлива. Угольная пыль плотным облаком висела в воздухе, хрустела на зубах, разъедала глаза. Яхонтов тер лоб чистым носовым платком и хмурился. Он вместе с матросами боцманской команды носил мешки с углем.

Боцман Ужов получил на шкиперских складах штормовую одежду и обувь для моряков. Всей командой грузили провизию на транспорт. Приняли воду для котлов. Пополнили запасы пресной воды.

Николай Павлович Авилов по нескольку раз в день собирал судовой комитет. Важно было объединить единомышленников, иметь крепкий костяк преданных матросов. Авилов оказался в трудном положении: не был уверен он в надежности лейтенанта Соловьева, но понимал, что пока на корабле без него не обойтись. Чтобы разом разрешить эту неловкость и возможные осложнения в служебных отношениях во время плавания, председатель судового комитета в присутствии всех заявил:

— Советская власть не намерена мстить бывшим офицерам. А коли пришли к нам на службу, то никаких помех никто чинить не станет. — И добавил: — А кто старое помянет, тому глаз вон!

— Правильно! — подхватил штурман Дудников. — Все мы — русские люди! Какие могут быть между нами недоразумения, если общее для всех нас дело собираемся делать?!

— Благодарю, Николай Павлович, — сдержанно отозвался Соловьев.