Пробуждение

— Идемте, — качнул головой Шульгин и первым направился к выходу.

Шли быстро. Кое-где припускали бегом, словно догадываясь, что сегодня — особенный день.

Вошли в квартиру — никого. Шульгин привел их в свою комнату. Вытащил из кармана листок. Расправил на столе.

— Вот… Нарисовал Анатолий Дмитриевич, мой сосед.

Все трое посмотрели на кривые линии и чернильные каракули, покрутили бумажку и уставились на одноклассника.

— И за этим ты нас привел? — поморщился Достанко.

— Да, — сказал Шульгин. — Здесь тайник, который остался в лесу еще с войны… — Он рассказал им все, что знал сам.

Ребята молча слушали, изредка поглядывая на полуизмятый листок на столе. Когда рассказ подошел к концу, Достанко сказал:

— Скотина твой сосед, всю жизнь о собственной шкуре думает.

— Что же он сам не нашел? — спросил Поярков.

— Он нашел, да боялся…

— Что о нем теперь говорить — он в конце концов получит свое, — сказал Достанко. — А мы, если найдем, — поживем на славу!

— Я ничего не утверждаю, — сказал Шульгин. — Но с войны кроме него остались еще двое полицаев. Они разыскали Анатолия Дмитриевича и теперь следят за ним и требуют, чтобы он сказал, где оставлено золото. Они даже били его.

— Послушай, Серый, не морочь голову, — произнес Поярков. — Или представь более веские доказательства.

Шульгин махнул рукой, приглашая их следовать за ним. Открыл кладовку и достал из рюкзака ключ. Вчетвером вошли в комнату Анатолия Дмитриевича.

Пустая клетка у открытой форточки чуть покачивалась от ветра. Со шкафа свесился угол старой пожелтевшей газеты.

Шульгин открыл шкаф. Попросил Достанко приподнять белье. Осторожно достал пистолет и сказал:

— Вот…

— Настоящий, — то ли спросил, то ли уточнил Поярков.

— Ты что, не видишь? — сказал Достанко почему-то шепотом. — Интересно, заряжен?.. Дай-ка, Серый, я когда-то из мелкокалиберного бахал.

Он взял пистолет, отвернул в сторону. Что-то поделал пальцем — послышался щелчок — сдвинул предохранитель. Направил в пол и медленно нажал курок. В комнате грохнуло. Поярков мгновенно побледнел, а Зимичев сделал шаг назад, будто пошатнулся.

— Сила! — сказал Поярков и стал разглядывать в паркете круглую дырочку. — Дай попробовать. Только не в паркет, вот, в табуретку.

— Я сам, — сказал Шульгин и забрал пистолет. Прицелился и спустил курок.

— Хватит, не губите патроны, — сказал Достанко. А Зимичев даже восхитился, чего с ним никогда не было:

— Вот это пуха — первый раз такую вижу!.. Надо ехать!

Закрыли шкаф. Быстро вышли из комнаты. Долго разглядывали пистолет.

Достанко вытащил обойму, и в ней оказалось еще пять патронов.

— Для себя оставлял, — сказал Шульгин.

— Зачем? — спросил Достанко.

— А что ему оставалось, если бы узнали, кто он?

— Для этого семь патронов не нужно, — сказал Поярков. — Достаточно одного.

— Он просил, чтобы я принес пистолет ему в больницу.

— Зачем?

— Не знаю. Но потом передумал и стал просить, чтобы я принес золото.

— Все правильно: сидеть на скамье подсудимых не в одиночестве, а рядом с мешком, набитым золотом, — больше веса. А там, глядишь, и снимут что-нибудь, по крайней мере, «вышку» не дадут, — сказал Поярков.

— Надо ехать, — сказал Зимичев.

— Верно, — подтвердил Достанко. — Сегодня разыщем денег, а завтра отправимся. Медлить нельзя.

— Деньги есть, — сказал Шульгин. — Устинов говорил, что у него в пальто много денег… Вот, — вытащил он пачку пятерок и рублей из кармана. Когда посчитали, оказалось девяносто два рубля. Решили, что на дорогу этого хватит, а на еду они достанут у родителей.

— Зря ты, Зима, своему брату послал, теперь бы денежки пригодились, — сказал Достанко.

— Найдем еще, если надо, — быстро проговорил Зимичев.

— Захватим перед самым отъездом, — сказал Шульгин и опустил деньги обратно в карман пальто.

— Только не забудь, — предупредил Достанко. — Этот листок-план я беру себе, так надежней будет. А то Шульгин у нас такой деятель, что и потерять может, — вон как измял.

Он расправил листок на столе, а затем аккуратно сложил и опустил во внутренний карман пиджака.

Шульгин задумался. Выходило, что завтра он не явится на концерт. Но дело, которое он задумал, было важнее. И он сказал:

— Решено. Только мне нужно предупредить Витковскую, что завтра я не приду на концерт.

— Дался тебе этот концерт, — сказал Достанко. — Что ты нашел?

— Не что, а кого, — поправил Поярков. — Витковскую!

— А ты знаешь, что она затащила тебя туда, поспорив с Достанко? — бухнул Зимичев.

— Не может быть… Ты врешь! — проговорил Шульгин.

Он думал, остальные наполеоны тут же подтвердят, что Зимичев врет. Но этого не случилось. Более того, Поярков медленно обошел вокруг стола и, усмехнувшись, сказал:

— Извини, Серый, но ты чудак… Я думал, знаешь… Она же с Колькой поспорила, что сумеет расшевелить тебя. Сначала и мы пробовали, но видим, она тебя к рукам прибрала, и отступили… А ты не знал? Спроси, — кивнул он на Достанко. — С какой стати нам врать? Или можешь спросить кого угодно из класса — перед Восьмым марта было… Так что скоро наш уважаемый Коля будет с ней рассчитываться.