Читаем Пробуждение полностью

Пробуждение

— Я люблю тебя, — повторил он и прижался к ее рту, проталкивая свой язык внутрь и пытаясь поцеловать ее.

И она приоткрыла губы, тут же сомкнув свои зубы на его губе, прокусывая нежную кожу до крови. Гийон не издал ни звука. Он словно и не заметил того наказания, что она обрушила на него. Его губы продолжали целовать ее, его язык вторгался в ее рот, в беспамятстве касаясь ее языка и смешивая солоноватый привкус своей крови с ее вкусом.

— Поддонок, — пыталась ответить она. — Ненавижу! Ненавижу тебя!!!

Но чем больше она хотела говорить, тем менее убедительным становилось ее сопротивление. И когда ее руки перестали упрямиться его хвату, когда ее губы начали ласкать его рот, когда ее язык обвел его кровоточащую рану, она снова услышала слова, с которыми была не в состоянии бороться:

— Я люблю тебя.

Гийон отпустил ее запястья, и, раскрыв полы ее халата, прижался ладонями к ее обнаженной спине, вжимая пальцы в кожу и спускаясь вниз, охватывая бедра и подтягивая их ближе к себе.

Она сделала то же самое, запустив ладони под его рубашку и притягивая его до боли в руках к себе.

— Как ты мог? — спросила она, едва ли сдерживая стон от удовольствия, когда почувствовала, как его губы накрывают ее грудь.

— Не отпущу тебя, — только и ответил он, возвращаясь к ее рту.

Кайлин почувствовала, как внутри нее зарождается боль от того, что он сейчас не в ней. Эта ноющая пульсация внизу живота начала превращаться для нее в пытку, спасением от которой могло стать только вторжение его тела в нее.

Она потянулась руками к застежке его штанов и, расстегнув ее, развела свои ноги, прижавшись бедрами. Он ощутил ее тепло, и влагу, что собралась в ней от его прикосновений, и, мгновенно приподнявшись над ней, заполнил ее существо собой.

Кайлин выгнулась под ним, не чувствуя боли, только потребность, чтобы он двигался в ней, заставляя вздрагивать от каждого толчка и тихонько всхлипывать.

— Кричи, — попросил он, склоняясь к ее уху и вжимаясь носом в ее шею, вдыхая чудесное благоухание ее тела, смешиваемое с ароматом их общего вожделения.

Кайлин задвигалась вместе с ним, совершенно не осознавая, что этими толчками только усиливает его потребность ласкать ее.

— Кричи, — повторил он и, приподняв ее бедра погрузился слишком глубоко, для того чтобы она смогла сдержать громкий стон.

И когда ее тело взлетело так высоко, и, кажется, совсем оторвалось от земли, когда она почувствовала, как в ответ на трепещущий ритм своего наслаждения он изливает в нее нечто теплое, как продолжает двигаться вместе с ней, когда в движении больше нет нужды, она прокричала единственное, что могло иметь значение сейчас:

— Я люблю тебя!

Он рухнул на нее в тот же миг, не в состоянии описать те чувства, что переполняли его от этих простых слов, сказанных только что ею, и испытывая радость от того, что все-таки смог удержать ее.

— И я тебя люблю, зайчонок, — повторил он свои слова, целуя ее шею, ее щеки, глаза и припадая ртом к ее губам.

Затем он резко перевернулся на спину, увлекая ее за собой и укладывая сверху, обнимая и прижимая к себе, все еще находясь в ее теле и теплоте. И слезы, что продолжали литься из ее глаз, растекаясь по поверхности его застегнутой рубашки, словно смывали его вину перед ней.

— Не плачь, я прошу тебя.

— Не могу.

— Прости меня.

— Это я во всем виновата.

Их прервал писк, донесшийся до их ушей из дверного проема, в котором висела покосившаяся дверь. Сойя стояла в центре луча света, проникающего в темную комнату и освещающего две фигуры, лежащих на ковре.

— Уходи отсюда! — рявкнул Гийон, даже не пытаясь двигаться.

Кайлин приподняла голову и заметила Рихтора, стоящего за ее спиной.

Гийон тут же накрыл Кайлин сползшим с ее спины халатом и приподнялся, не выпуская из своих рук.

— Рихтор! — прокричал он.

Друг тут же схватил Сойю за руку и потащил прочь, увлекая за собой в сторону лестницы.

— Они все слышали, — прошептала Кайлин, пряча лицо у него на груди.

— Взрослые уже. Переживут.

— Боже мой, как стыдно!

— Перед кем? Перед Сойей? Она не сдерживала свои эмоции, когда еще Марти была жива. Сианна? Она прочитала тебя, как открытую книгу, уловив слабое место и надавив посильнее, сыграв на моем чувстве вины перед Сойей, за то, что ее сестра погибла, а я остался жив.

— Но, ведь я…

— Кто? Пробужденная?

— Да.

— Ты, в первую очередь, женщина, Кайли. Моя женщина.

— Но, это я…

— С этим мы разберемся потом, ладно?

— Не знаю, Гийон, сможем ли мы с этим разобраться.