– Что с моей броней?! – заорала она возмущенно, приплясывая на одном месте и хлопая себя по бокам, будто пытаясь потушить огонь.
Материализовав сверлонож, я ударил Хирурга им.
В последний момент тот сместился на полшага, и жужжащий смертоносный конус, вместо того чтобы попасть в левую половину его груди, воткнулся в длинный широкий рубец на ключице. Шрам загорелся бледным травянистом светом, и нож не провалился дальше, как было в предыдущие разы, его наоборот толкнуло назад вместе с моей рукой. От шрама за ним потянулся клейкий сгусток, похожий на густую зеленую слизь, оторвался от основания и стал стремительно намазываться на нож. Тот пронзительно загудел, руку затрясло, будто в конусе сбилась ось вращения. Вещество залепило все щели и выступы, нож зарокотал, затрещал, от него посыпались искры. Рукоять почти мгновенно раскалилась.
Сообразив, что сейчас произойдет, я швырнул сверлонож в Хирурга, но оружие взорвалось, не долетев до его головы. Вскинув руку, я сам едва успел защитить лицо. Мелкие обломки дробью пробарабанили по тыльной стороне ладони, запястью, предплечью. Удары были сильными, выданная Завхозом броня частично спасла от ранений, но по руке все равно потекла кровь. Толчки заставили меня быстро просеменить через просвет между столом и стеной, хорошо, что вообще сумел устоять на ногах.
Хирургу не повезло больше. Когда он прыгнул за мной, я увидел, что осколки оружия оставили кровавые раны на правой половине его головы, а правый глаз серьезно поврежден.
Рыча совершенно по-звериному, он ударил, и твердый, как камень, кулак врезался в челюсть, отшвырнув меня дальше вдоль стены.
Я упал, почти лишившись сознания от боли. Кое-как сумел приподняться. Теперь до Трезубца оставалось недалеко – по ходу схватки я переместился через две трети комнаты.
Хирург схватил меня за шею и плечо, приподняв, бросил лицом в пол.
Хирург высоко занес ногу, и тяжелая ребристая подошва армейского ботинка начала опускаться на мое лицо.
От отчаяния я запустил
– Пора уже сдыхать, щенок! – рыкнул Хирург немного удивленно, увидев, что я еще дергаюсь.
Он швырнул меня на пол, схватил со стола кривую реберную кость, с которой полетели капли собачьей крови, и хрустнул ею об колено. Отбросив отломанный кусок, замахнулся белой дугой с острым сколом.
Рядом что-то протяжно свистнуло, почти заглушив остальные звуки. Я увидел, как с хлюпаньем из-под мышки Хирурга выскакивает острие непонятно откуда взявшегося тонкого кола. Еще два, отраженные вспыхнувшей зеленой «броней», отскочили и упали на пол. Закряхтев, Хирург потянул кол из себя, вытащив, бросил на пол и обернулся.
Неподалеку от нас появились высокая хрупкая девушка и парень с бесстрастным сосредоточенным лицом, оба в облегающей кожаной броне. Это же Торпеда и Фокусник! Они пошли вперед, на ходу девушка скупыми движениями рук формировала из костяной массы колья и резким толчком отправляла их в Хирурга. Тот, отбив несколько прямо в воздухе, упал на четвереньки и, не выпуская из рук свою костяную саблю, помчался к ним, уворачиваясь от летящих в него кольев. Я заметил, что его левая рука, под которую воткнулся первый снаряд Торпеды, двигается хуже.
– Мои щенки кусались больнее! – проревел Хирург.
Фокусник, что-то быстро сказав Торпеде, негромко хлопнул в ладоши. В то же мгновение оба исчезли, а спустя пару секунд Хирург пронесся через то место, где те только что стояли, и врезался в стол.
Он зафыркал, слегка оглушенный, затряс головой.
Первой появилась Торпеда. Она оказалась сбоку от Хирурга в момент очередного формирования кольев. В шаге от нее возник Фокусник, все так же бесстрастно наблюдающий за противником. Торпеда обозначила толчок руками, и три кола с тонким свистом полетели в цель. Первые два Хирург отбил костью, но третий не смог, и тот вошел в его плечо. Завывая от боли, он снова бросился на Торпеду с Фокусником, и те снова исчезли.
Увидев, что будет дальше, я закричал мангустам:
– Нет, влево! Отходите влево!!