Пробуждение

– Вон, – показал Сашка на группу подростков, сидевших в беседке. Он остановился и, покраснев, попросил: – Мотя, не надо… Скажут, что тебе наябедничал, больше проблем будет… Они богатые, у них ларек свой на базаре. Итальянской обувью торгуют. Не надо, Моть!

– Да кто тебя только научил этому? Ты мой брат, это нормально – делиться с братом такими проблемами, понял? Этому уроду, значит, можно звать на помощь братьев, а тебе нет? Идем!

Сашка что-то не договаривал, а что именно, я понял, когда увидел того самого Рафа. По уверениям «Меты», ему было тринадцать, но выглядел он на все шестнадцать. Похоже, Сашка по привычке все еще стеснялся меня или боялся, что и мне достанется.

Внешне уверенно я направился к обидчикам брата, подавляя в себе застарелые комплексы. Остановился перед ними, ожидая, когда на меня обратят внимание. Наконец, их беседа стихла, и все посмотрели на меня. Сашка стоял рядом, я держал его вспотевшую ладошку.

– Ты Раф? – обратился я к самому толстому.

– Я – Рафаэль, – ухмыльнулся тот. – А ты еще кто?

– Матвей. Я брат Саши. Еще раз услышу, что ты его обидел, будешь иметь дело со мной. Понял?

– Понял, – осклабился тот. – А что, он уже жаловался, что его обидели? Эй, Сашок, ты чего?

Сидящие вокруг пацаны с готовностью рассмеялись.

– Так это же Мотя-шмотя! – истошно заорал какой-то пацан. – Мотя-дурачок!

Он, кривя губы, изобразил мою старую манеру разговаривать, чем вызвал новый взрыв смеха. Я почувствовал, как сжимаются кулаки, но сдержался. Это же дети, что мне, драться с ними? В любом случае получалось, что я теряю лицо. Уйду – струсил, начну драться – на детей руку поднял. Дилемму разрешил сам Раф.

– Вон брат мой с отцом. С ними поговори. – Он спрыгнул с перил беседки, на которых сидел. – Щас позову. Сашок, а ты не прав! Будешь должен!

Раф подошел к грузовичку, у которого стояли усатый толстый мужчина и парень. Судя по идентичной фамилии, показанной мне системой, отец и старший брат. Что-то сказав им, Рафаэль показал на меня и вальяжно пошел к нам. Сплюнув, за ним направились отец с братом. Последний, кажется, пытался заранее задавить меня психологически и на ходу бил кулаком о ладонь.

– Послушай, уважаемый… – Отец Рафа остановился передо мной и сделал паузу.

– Матвей, – сказал я.

– Тимур меня зовут, – представился тот в ответ. – Матвей, уважаемый… Мы здесь люди новые и не хотим ссор. Зачем нам конфликты? Это же дети, а дети сами разберутся!

– Дети разберутся сами, но воспитывают их родители и старшие братья, уважаемый Тимур. Поэтому я настоятельно прошу вас поговорить с сыном – пусть перестанет лезть к малышам. Моему братишке всего семь лет, у него свой круг общения.

– Обязательно поговорю, Матвей, – заверил меня Тимур. – Обязательно!

Похлопав меня по плечу мясистой ладонью, он вернулся к грузовику. Однако его старший сын Камиль остался, насмешливо поглядывая на меня. Он был моим ровесником, но выглядел опасно. Поджарый, с бурлящей внутри энергией, из-за чего движения его казались пружинистыми и резкими.

Сверкнув белозубой улыбкой, он качнул головой:

– Пойдем?

– Куда?

– Туда можно, – он неопределенно повел рукой в сторону арки. – Чтобы без свидетелей.

– Зачем?

– Не ходи, Мотя! – Сашка повис на руке. – Он тебя убьет! Он борец! Чемпион…

Отодвинув братишку, я приблизил лицо к лицу Камиля и процедил:

– Еще раз ты или твой брат обидите моего Сашку – я вас убью.

Тот скривил рот и чуть задрал голову. Зачем он это сделал, я понял в следующий миг, когда он схватил меня двумя руками за уши и резко потянул на себя, чтобы ударить лбом в лицо.

Активация таланта «Скала» оказалась как никогда кстати. Если честно, нечто подобное я и прогнозировал, провоцируя Камиля именно на глазах у дворовой пацанвы. Крушить авторитеты надо прилюдно, иначе не считается, да и не поверят.

Если бы брат Рафа решил вот так, со всей дури, пробить лбом бетонную стену, получился бы примерно такой же эффект. Он не просто расшиб себе голову – его ноги подогнулись, и он свалился на землю, а меня всего лишь слегка качнуло назад.

У ребят отвалились челюсти. Я, не давая им времени прийти в себя, нагнулся над Рафом, схватил за ворот модной рубашки и зловеще выдохнул в лицо:

– Тронете брата – пожалеете. Понятно?

Раф ошалело закивал.

– Молодец. И от других малышей отстаньте. Тронете – я узнаю!

Отходя от корчившегося Камиля, я услышал, как его подскочивший отец злобно что-то говорит не по-русски. Я остановился. Развернулся к присевшему на корточки у тела сына Тимуру:

– Вы что-то сказали, уважаемый?

Взгляд, полный ненависти, мог бы прошить насквозь, но он лишь покачал головой и выдавил улыбку:

– Ничего, парень, ничего. Вы подростки, вы сами разберетесь… Никаких обид!

* * *

Вечер прошел как-то скомканно. Саня воспрянул духом. Выпросил ноут и, дождавшись установки любимой игры, тут же с головой ушел в нее. В таком приподнятом настроении ему даже плохо действующая рука почти не мешала.