Пробуждение Атлантиды

Рядом с ним Эрин вздохнула, потом уронила руки по бокам и запрокинула голову, как будто ее тянули за нитки, как марионетку. Он двинулся, чтобы обнять ее, борясь со странной, жидкой угрозой, которая вилась вокруг нее, как прозрачный туман. Когда он смог положить руку на ее кожу, туман исчез, — или узнал друга и ушел, — оставив его крепко сжимающим ее в своих объятиях.

Она открыла рот и пропела несколько нот в чистом, удивительном тоне, который использовала, чтобы вылечить Райли, и, как прежде, серебряное сияние поднялось, окружило ее тело и Вэна. В то время, та же паутинка света поднялась и обернулась вокруг Мари и Джастиса там, где он стоял, каким-то образом всё еще удерживаемый ее изящной ручкой.

Внезапно Эрин закрыла рот. Последние ноты ее песни трепетали в воздухе. Потом пролетели, тая, к Земле. Вэн снова испытал ощущение потери, как будто бы часть его души исчезла с музыкой. Он стряхнул это чувство и посмотрел на Джастиса, который стоял на коленях около Мари.

— Это была вовсе не смертельная магия, не так ли? — спросила Эрин, глядя широко раскрытыми глазами на воина.

Мари стала на колени перед Джастисом, обхватив его лицо ладонями.

— Как это я не знала об этом раньше, лорд Джастис? Вы много раз бывали в Храме.

Он покачал головой, голубая коса свисала вниз на плечо, едва не касаясь пола, на котором он согнулся.

— Прежде не было певчей драгоценных камней, Мари. Она должно быть и правда происходит из прямой линии Нереид, чтобы узнать меня.

Конлан приказал.

— А кто-то мне расскажет, что, во имя девяти кругов ада происходит? Прямо сейчас?

Мари медленно повернула голову к Конлану.

— Лорд Джастис не занимался смертельной магией, ваше Высочество. Он наполовину Нереид. Богиня Храма призвала его домой.

Через час они снова собрались в военной комнате Конлана, на нейтральной территории. Вэн провел большую часть этого часа, пытаясь придумать способ, как завернуть Эрин в кокон безопасности и держать ее укрытой от всего опасного на всю ее жизнь.

Вероятно на всю его оставшуюся жизнь.

Хотя это был бы хитрый трюк, принимая во внимание значительную разницу в их возрасте. Райли и Эрин в этот момент зашли в комнату, и он отправил эту жалкую мысль куда-то в подсознание. Девушка села в кресло рядом с Райли, через всю комнату от того места, где стоял Вэн, глядя на нее, но его успокоило то, что она взглядом его искала.

Вероятно, не он один был пойман могущественными силами, с которыми не знал, как справиться. Она улыбнулась ему, и на него нахлынуло тепло, обжигая кожу и нервные окончания опаляющими огнями. Всё, о чем он мог думать, насколько он хотел быть внутри нее, и он вложил всю свою жажду в ленивую улыбку, потом испытал на некоторое время сильный триумф, когда она зарделась и сжала подлокотники. Она тоже хотела его, и это должно было что-то значить.

Это обязательно что-то значило.

Джастис вошел, пытаясь выглядеть равнодушно, даже хотя Вэн мог сказать, что он был потрясен тем, что произошло в Храме. Первым порывом Вэна было прикрыть Эрин своим телом, но предупреждение в ее глазах остановило его.

На мгновение.

— Эй, команда Скуби вся собралась, — сказал Вэн. — Что если мы подумаем об этом.

— Мы еще не все собрались, брат. Мари придет, — сказал Конлан. Потом кивнул. — Вот и она, как раз вовремя.

Дева вошла, с любопытством осматриваясь. Вэн понял, что она впервые находилась в этой части дворца. Только Конлан, Аларик и воины обычно бывали в этой комнате.

— Кто желает начать и объяснить эту часть про полунереида мне? — Конлан переводил взгляд с Джастиса на Мари, и обратно. — Я знал твою мать, Джастис. Она была милой женщиной, но вовсе не морской богиней, и, насколько я знаю, у нее не было сорока девяти сестер.

Бреннан заговорил со своего места у стены.

— Он говорит правду. Когда мы были детьми, твои бабушка и дедушка кормили нас конфетами. Я не припоминаю, чтобы их звали Дорис и Нереус.

Джастис улыбнулся, но этот пустой жест не коснулся его глаз.

— Мои приемные родители были настолько счастливы взять ребенка, что задавали мало вопросом. Особенно принимая во внимание обстоятельства.

— Что за обстоятельства? — спросил Вэн, наклонившись вперед.

— Я не могу сказать вам.

— Ты имеешь в виду, что не станешь нам говорить, — заявил Аларик.

— Я имею в виду, что не могу вам сказать, — повторил Джастис. — Знаете ты старую поговорку? Я сказал бы вам, но тогда мне пришлось бы вас убить? Ну, в моем случае, это буквально.

Вэн и Конлан вскочили.

— Ты нам угрожаешь? — первым задал вопрос Вэн.

Джастис помахал рукой.

— Нет, я просто констатирую факт. Это обязательство, положенное на меня еще во младенчестве. Я буквально не могу говорить об обстоятельствах моего рождения, несмотря на то, насколько я хотел бы, — горько сказал он. — Если я сделаю это, меня магически заставят убить любого, кто меня услышал.

Аларик изучал его прищуренными глазами.

— Кто мог наложить насильственное принуждение настолько могущественное, что оно длилось веками?

Джастис посмотрел ему прямо в глаза.

— Оно было наложено лучшим, Жрец. Оно было наложено Богом.

Райли подняла руку и коснулась руки Конлана.