Пробуждение Дениса Анатольевича

Если бы я заявился в Исторический музей и попросил из фонда Матвея Казакова его проектные чертежи здания Сената в Кремле, меня бы промурыжили полгода, а затем все-таки отфутболили: документы раритетные, бумага старая и хрупкая, и для доступа к реликвиям нужен допуск не ниже академического. Нет? Извините.

Если бы я пришел на прием к А. А. Сдобному и стал бы выпрашивать у него поэтапные планы трех последних реконструкций Кремля, то мигом оказался бы в камере ФСБ Лефортово. Или, что еще верней, на дне Москва-реки. Более того, я вообще не уверен, что чертежи эти где-то еще сохранились: главный кремлевский ремонтник наверняка регулярно прячет концы в воду. При таких масштабах казнокрадства я бы чистил архивы не реже раза в неделю.

Собственно говоря, изначальные замыслы первостроителя Казакова и финансовые хитрости Сдобного мне вообще без надобности. Меня вполне устраивали результаты любого из двух промежуточных ремонтов Сената — 1957 и 1971 годов. Все досье когда-то хранилось в закрытых архивах Мосгорисполкома. Потом советская власть кончилась, архивы распечатали и долго не знали, куда девать тонны бумаги. Их перевозили из одного хранилища в другое, пока большинство чертежей и пояснительных записок к ним не осело в одном месте — почему-то не в РГБ, а в Библиотеке ИНИОН.

Там я их и обнаружил. Для проникновения в ИНИОН понадобился всего лишь временный читательский билет, за который я заплатил в кассу триста рублей. По-хорошему, мне следовало еще предъявить паспорт, но хватило и университетского диплома. Бланк с печатями я купил в подземном переходе на Пушкинской и сам вписал туда первые же пришедшие в голову имя и фамилию — Юрий Долгоруков.

«Почему Долгоруков? Надо было Долгорукий!» — помню, веселился у меня над ухом невидимый ангел Мисаил, а Рафаил, наоборот, ругал меня за то, что я не придумал что-нибудь стертое, а потому не столь подозрительное, — «Петр Сидоров» или «Иван Кузьмин».

На подколы Мисаила я реагировать не стал, Рафаилу же объяснил азы человеческой психологии: при отсутствии паспорта усредненные ФИО на второстепенном документе как раз и вызывают подозрение. В этом деле необходима кое-какая живинка. Пусть девушка, которая выписывает мне читательский билет, улыбнется. Это полезно.