Пробуждение Галатеи

– Не бойся, Акико. Я помогу тебе.

Потом отвел Мэйсона в сторону:

– Что скажете, коллега?

Тот нахмурился и ответил:

– Я предлагаю немедленно сделать кесарево.

Я кивнул.

– Я тоже склоняюсь к этому варианту.

– Значит, решено?

Акико, со своей кушетки, услышала то, что ей слышать не стоило. Она вскрикнула:

– Кесарево? Это что, меня разрежут? Я не хочу кесарево! Я хочу рожать как обычно!

Я подошел к ней, и постарался объяснить:

– Послушай, Акико. Там, действительно, все сложно. Ты не бойся. Во-первых, я дам тебе наркоз. Когда ты проснешься, все будет сделано. Во-вторых, тебя будет оперировать робот. Он никогда не совершает ошибок, и все делает быстро и точно. В третьих, мы с доктором Мэйсоном будем рядом, и вмешаемся, если что-то пойдет не так.

– Нет! Я не хочу кесарево! – заплакала Акико. По ее прекрасному лицу, искаженному ужасом и страхом, потекли крупные слезы. – Ты же обещал, что мне поможешь! Доктор Мэйсон хотел отправить меня на материк, чтобы мне сделали кесарево, еще месяц назад, но я отказалась…

Я посмотрел на Мэйсона. Тот пожал плечами. Мы еще полчаса уговаривали пациентку, но та была непреклонна.

– Что будем делать? – спросил Мэйсон.

Мы вышли из хирургической, чтобы Акико нас не слышала. Мэйсон сказал:

– Если мы не сделаем кесарево, она погибнет. Ребенок тоже погибнет, в результате удушения.

– У меня есть робот для инвазивных операций, на внутренних полостях. Проблема в том, что он маломощный, и повернуть плод в утробе не сможет. Однако я могу использовать его, чтобы перерезать пуповину.

– Это нежелательно. Я бы сказал, опасно.

– Да. Плод начнет голодать, и в его крови начнут накапливаться продукты метаболизма. Однако смерть от удушения пуповиной ему грозить уже не будет. Введем матери окситоцин, для ускорения родов. Десять-пятнадцать кубиков, внутривенно. Или мизопростол, перорально.

– В таком случае, нам надо дождаться, когда зев матки раскроется… и тут же перерезать пуповину, а потом повернуть ребенка.

– Каким образом вы повернете ребенка?

– Руками. Я читал, что на заре медицины врачи так и поступали.

– Вы такое сами делали, доктор Мэйсон, или только читали?

– Признаюсь, нет. Только читал. Однако, думаю, я справлюсь.

– И все-таки это огромный риск. Еще не поздно сделать кесарево.

– Вы правы. Я сам за кесарево. Однако желание пациента для нас – закон.

– Верно… Придется идти на риск. Пойдемте ждать, когда у нее откроется зев матки…

И мы с доктором Мэйсоном стали ждать.

Тетрадь 6

… Ждать пришлось двое суток.

За это время произошло несколько малозначительных событий.

Во-первых, из второй поездки вернулись вездеходы. Они привезли множество обломков, которые удалось поднять из-подо льда.

Во-вторых, на эти вездеходы погрузились оставшиеся сотрудники нашей лаборатории, и отправились к местам раскопок. Ангар совершенно опустел.

В-третьих, Джонатан получил травму, распоров себе ладонь какой-то железкой. Мне пришлось поручить его роботу, чтобы тот обработал и склеил рану. Когда все было сделано, я отправил Джонатана в гостиницу, чтобы тот отдохнул и отоспался.

1 июля, понедельник.

Акико успокоилась и удивительно похорошела. У меня в приемной постоянно толпились посетители, которые приносили пациентке: кто цветы, кто конфеты, кто домашнее печенье, кто апельсины. Мы, с доктором Мэйсоном, держали нашу подопечную за пластиковой ширмой, в стерильном помещении. Гости могли ее видеть и разговаривать с нею.

Мои датчики показывали, что организм Акико находится в состоянии, близком к гипотонии. Я не видел в этом ничего плохого, и пока не собирался применять стимулирующие средства, чтобы не вызвать преждевременных схваток. Плоду тоже пока ничего не угрожало.

– Коллега, – сказал мне доктор Мэйсон, – Незачем торчать тут вдвоем. Предлагаю разделить дежурства.

Я согласился. Я настроил медицинский монитор так, чтобы он оправлял нам с доктором, на ccn, текущее значение параметров – частоту сердечных сокращений, уровень кислорода в крови и другие. Так мы могли, даже не находясь в ангаре, знать состояние Акико.

Доктор Мэйсон ушел. Я одел стерильный балахон, и прошел к Акико. Она спокойно лежала на койке, укрытая до подбородка, только живот поднимал одеяло холмиком. Она что-то держала в пальчиках. Я подошел посмотреть, что это. Оказывается, она лепила из хлебного мякиша какую-то фигурку.

Увидев меня, Акико отложила фигурку и улыбнулась.

– Стив, – спросила меня Акико, – почему у тебя нет женщины? Ты такой красавчик, умница! Посмотри, как на тебя смотрит Мэри! Она ведь тебя боготворит! И Шейла к тебе хорошо относится....

Заведи такой разговор кто-то еще, я быстро бы его оборвал. Но Акико дозволялось многое. В том числе и разговоры на личные темы.

– Я знаю, как на меня смотрит Мэри, – улыбнулся я. – Она смотрит на меня, как собака на своего хозяина. И я знаю, как на меня смотрит Шейла. Она смотрит на меня, как хозяин на свою собаку. Меня не устраивает ни то, ни другое.

– Тогда кто тебе нужен?

Я пожал плечами:

– Не знаю. Видимо, пока не встретил ту, которая действительно бы мне нравилась.

Она взяла меня за руку: