Пробуждение Гиганта (СИ)

Она положила руки на клавиши и зазвучала тяжёлая и тревожная мелодия. Тут же в неё вступила скрипка, как бы усиливая гнетущее ощущение. Вся мелодия была наполнена какой-то трагичностью и тяжестью, какие испытывает человек, переживающий болезненный жар. Фортепиано звучало то быстро, то медленно, то ритмично, то сбившись с ритма. Оно то выстукивало пульс больного человека, то оставалось на самом краю, пока скрипка тяжко и удушливо тянула свою партию. Эрика играла твёрдо и самозабвенно, ведя главную партию, словно манипулируя скрипачом. В её движениях читалась холодность и какое-то давление, а Алекс со скрипкой в этот момент выглядел так, словно кто-то выжимал из него все силы. Но фортепиано продолжало наступать, а публика смотрела на этот дуэт с вниманием и тревогой. Эрика давила и давила на клавиши, мелодия текла и сковывала всех, кто к ней прислушивался.

Наконец, Эрика вывела последние ноты, и в кают-компании всё смолкло. На лице девушки царило отстранённое выражение безразличия, с которым она повернулась к лейтенанту со скрипкой.

— Хороший аккомпанемент, — сухо подвела итог она. — Не каждый может сыграть «Горячку» по памяти и не сбиться. Девигцев написал этот этюд, когда его дочь была больна чахоткой. Поэтому он такой…нервозный. Вам так не кажется, лейтенант?

— Это очень…сильное произведение… — хрипло вымолвил тот.

— Нда, — Кайнди повернулась к залу, обнаруживая, что только она тут ведёт непринуждённую беседу о музыке, в то время, как остальные не могут понять, что им делать — аплодировать или всё же не стоит. — Но мы заболтались, дорогой аккомпаниатор, а зал начинает скучать. Давайте сыграем что-нибудь лёгенькое, из Кисаноссе. К примеру, этюд № 32 «Мечты в облаках».

— Да, неплохой этюд, — Алекс пришёл в себя и взял скрипку на изготовку.

Эрика улыбнулась своим мыслям о том, как поставила на место этого ухажёра и офицеров, а затем положила руки на клавиши и снова принялась играть.

Эта композиция была лёгкой и солнечной, как летний день, когда по небу бегут кучеряшки облаков, а солнце светит ясно и беззаботно на небольшой берёзовый лесок. Фортепиано играло здесь меньшую роль, создавая мелодичные переливы ручейка или реки, что плещется рядом, а скрипка мягко парила над людьми, пытаясь достать до неба, в котором медленно и счастливо плывут, плывут, как парусники в далёком море, облака. Она навевала мысли о чём-то добром и родном, простом и желанном, как летний день, свобода, мир, тишина. Даже река бы не нарушила этой тишины. Эрика спиной чувствовала, как офицеры за её спиной расслабляются, кто-то из них вздыхает и кашляет, кто-то откидывается в кресле, которое скрипит кожей, кто-то подходит к окну и смотрит в небесную гладь, по которой тоже бегут облака. И всем становится хорошо на душе. Люди улыбаются своим мыслям, воспоминаниям о доме или детстве, мирному времени, которое было в их жизни. А облака всё плыли, а между ними лёгким ветерком проплывали мечты.

В этой композиции финальная нота оставалась за скрипкой, которая обрывалась на мгновение, а потом улетала дальше, словно человек отпустил всё земное, а его мысли отправились лететь по миру. Когда инструменты замолчали, в помещении раздались аплодисменты и возгласы одобрения. Слушатели были впечатлены игрой, и теперь просили исполнить что-то ещё. Эрика была не против порадовать их ещё парой этюдов, которые они могли исполнить вместе с Алексом, поэтому уже скоро зазвучала новая мелодия.

***

— Вебер, — Эрика обратилась к альбиносу. Они сидели в кают-компании для офицеров и играли в шахматы. Партия шла очень медленно, без особой спешки. Пешечные цепи Эрики сковывали попытки Веба прорвать оборону, но и сами очень медленно продвигались вперёд. — Мне вдруг стало интересно, почему от меня так легко отказались в разведке. Ведь, как-никак, а я была не самым плохим агентом среди имперской знати. В Дрёмме наша сеть должна была собирать информацию о постройке новейших эсминцев для Флота Открытого Неба, которой руководили крупные промышленники. То задание, на котором мы встретились, заключалось в том, чтобы устранить одного из них и подбросить улики о вине другого. Империя бы начала продолжительное расследование, снимая высоких людей с постов, а в это время активисты на заводах и среди преступного мира должны были организовать забастовки и беспорядки.

— Так это люди короля хотели убрать Бада с металлургического завода? — припомнил мужчина.

— Да, это бы спровоцировало людей на заводе.

— Двадцать тысяч за голову одного из самых сильных лидеров? Хорошо, что я не настолько продешевил, — улыбнулся он. — А твои бывшие боссы не очень понимают, сколько стоят услуги наёмников.

— Это дело должно было достаться мелким сошкам или тем, кто лично не любил стальноголовых…

— Идейность, — с отвращением протянул Веб. — В нашей работе она только мешает. Создаёт ненужные сомнения и суету.

— Возможно, ты прав, — с некоторой досадой согласилась Кайнди. — Но без веры в правое дело в разведку не идут.

— Согласись, работать за деньги намного приятнее? — Вебер убрал с доски съеденную фигуру.