Пробуждение Гиганта (СИ)

— Хочу сыграть, — решила Эрика, подойдя к пианино. Она устроилась за инструментом, и положила руки на клавиатуру. Сейчас ей хотелось исполнить что-то задумчивое и лирическое. Она взяла первые ноты, и в помещении стало намного тише. Офицеры с интересом наблюдали за игрой.

Это была популярная в своё время военная песня о солдате, что на дальних рубежах сторожит покой страны, и о девушке, что ждёт его возвращения и пишет письма. Но сейчас спеть было некому, поэтому звучало лишь одинокое соло. Эрика играла в миноре, поэтому выходило грустно.

Песня была короткой и закончилась быстро, а в зале зааплодировали. Рыжая слегка взбодрилась и хотела начать другую композицию. Однако тут к ней подошёл один из офицеров.

— Позвольте мне, — попросил лейтенант, задумчиво глядя на фортепиано. — Я помню Ваш концерт со скрипкой. Но вряд ли Вы знакомы с музыкой Союза.

— Да, конечно, — кивнула Эрика и встала из-за инструмента. — У Вас будет аккомпанемент?

— Нет, сегодня я играю один, — офицер сел на табурет и провёл рукой по краю инструмента. Все в кают-компании затихли. Музыкант положил руки на клавиши и взял первые ноты. Тяжёлые, мрачные. Но потом тональность резко сменилась, и начался вальс в миноре. Эрика заметила, что ноты почти всё время шли через октаву. Странный приём, но он создавал очень гармоничное звучание.

Музыка лилась, но от неё становилось грустно и щемило сердце. Странный, трагичный и траурный вальс, под который не хотелось кружить, который словно вспоминал о чём-то хорошем, но навсегда ушедшем. Офицер играл его с душой, не грубо и развязно, не слишком быстро, он играл его с уважением и расстановкой. Эрика и впрямь никогда не слышала классической музыки Союза, но была потрясена этим вальсом.

Перед её глазами мелькали воспоминания, лица, картины, в её ушах звучали слова разных людей, когда-то бывших значимыми и важными. Её семья, её друзья, командиры, связные, просто знакомые, жертвы её рук, её слов, чья кровь навечно осталось на руках девушки. А вальс как будто подхватывал её уносил далеко-далеко. От этой войны, от этих ужасов, от этих людей. Крещендо рвало душу! Оно захватывало мысли и воображение, казалось, сейчас должно произойти то самое, самое важное, ответ на все вопросы, сейчас этот вальс возьмёт и расскажет ей, в чём смысл этого всего, этой войны, этих людей, ей самой, в конце концов! “Ну же!” И тут мелодия опала. Нет, она не замолкла, она именно опала, как опадает тело, когда его прошибает пуля, как опадает жизнь, словно колос под взмахом серпа. Тихий финал не оставил ответов, не дал надежд, не раскрыл тайн. Он просто сказал на прощание, что всё имеет конец. Это произведение закончилось и, также, как оно, закончится когда-нибудь жизнь Эрики. Тихо и лишь слегка напевно её душа покинет тело и отправится куда-то далеко. Может, к Богу, может, в Дом Отца. А, может, просто повиснет в бесконечном и безграничном “Ничто”.

Аплодисментов не было. Пианист украдкой вытирал проступившие слёзы. Никто ничего не говорил.

— Что это за произведение? — осторожно поинтересовалась Эрика.

— Вальс огня, — тихо откликнулся игравший. — Вы бледны, возьмите чашку кофе.

— Не надо, я просто никогда раньше не слышала ничего подобного.

— Что Вы подумали, когда слушали его?

— Это вальс огня в нас, я думаю. Пламя сначала ярко разгорается, а потом, когда всё прогорит без остатка, лишь тихо угасает, чтобы потухнуть навсегда.

— Хорошая метафора. Думаю, многие бы с Вами согласились, — оцер слегка откинулся на табурете. — Думаю, чем бы порадовать Вас…

— Исполняйте на свой вкус, не надо подстраиваться под меня.

— Как скажете, — улыбнулся он и начал новую композицию. Офицеры в каюте были довольны игрой, которая порядком развлекала их. Новая мелодия была намного ярче и позитивнее. В неё постоянно повторялся один и тот же мотив, словно чириканье маленькой птички.

Игра раззадорила коллектив и наполнила жизнью воздух и скучающее общество. За окнами скоро разыгралась непогода, а по корпусу начал стучать град. Но тут, в тепле и уюте не было дела до них.

И тут это лёгкое веселье резко разорвал гром боевой тревоги. По громкой связи капитан Максимиллиан объявила о встрече с противником, приказав всем явиться на свои посты по боевому расписанию. Офицеры бросили все дела, и песня сразу замолчала, они все бегом направились на свои посты. Эрика и Веб побежали в оружейную, чтобы быть готовыми к абордажу. Тем временем на капитанском мостике Генриетта раздавала приказы своей крейсерской свите.

— Я командую!

— Капитан на мостике!

— Лево руля! Орудия правого борта, приоритетная цель — крейсер во главе колонны! Огонь по готовности!

— Есть, сэр!

— Задраить люки, приготовиться к непогоде! Десантным командам занять места в бронированном трюме № 3! — коммодор Максимиллиан отдавала приказы твёрдым голосом, не терпящим промедления или возражений. Она смотрела в иллюминаторы со своего мостика, приготовившись к серьёзной схватке. Она подошла к переговорному телефону. — Энди, Кайл, идёте строго за мной и атакуете эсминцы противника, задайте им, но держите дистанцию!

— Так точно!

— Вас понял!