Пробуждение любви

В ней стояли широкие скамьи и кресла, обитые бархатом, который поблескивал в слабом свете, на них лежали богатые покрывала. и подушки. Пол был устлан толстыми коврами разных цветов и оттенков, создавая в этом жилище уединенную, успокаивающую атмосферу, и Микаэла чувствовала себя так, словно шла по тугому матрасу. Кровать была задрапирована в яркий шелк, на ней разбросаны еще более сияющие подушки, и края покрывала свешивались с матраса. Великолепное отполированное оружие — некоторые предметы были совершенно незнакомы ей — украшало промежутки стен между прекрасно выполненными гобеленами, изображавшими сцены битвы, римских богов или в разной степени обнаженных людей. В высоких керамических вазах стояли гигантские перья и засушенные растения. В комнате ощущался запах ладана, и Микаэла должна была признать, что испытала зависть к убежищу сэра Хью Гилберта в Шербоне.

— Меня весьма удивило, что вы взяли на себя труд помочь Рику сесть на лошадь. Глядя на вас, никто бы не подумал, что у вас хватит на это сил. — Хью плюхнулся в одно из кресел, забросив одну ногу поверх подлокотника. Он сложил переплетенные пальцы на груди и с любопытством разглядывал гостью. На Шербон с ревом обрушился ливень.

— Я не делала ничего подобного, — ответила Микаэла. — Родерик сел на коня сам.

Брови Хью взметнулись вверх.

— А, значит, ему помог кто-то из работавших на конюшне, прежде чем подошли вы.

— Вовсе нет, мы все — он, я и Лео — прибыли в конюшню одновременно. Я видела, как он садился верхом.

Он прекрасно справился с этим — почему вы настаиваете на том, что ему необходима помощь?

— Не знаю, почему вы мне лжете, но…

— Я вовсе не лгу! Спросите его сами!

— Отлично! Так я и сделаю! Теперь поскорее говорите, с чем пришли, прежде чем я выставлю вас из моей комнаты. Вы ужасно надоедливы, мисс Форчун, а я уже сыт по горло раздражающими женщинами. — Он вздохнул и откинулся в кресле, прикрыв глаза.

Микаэла понимала, что нечего ходить вокруг да около.

— Почему вы ненавидите меня? Чем я оскорбила вас, сэр Хью, что вы решили препятствовать моим усилиям по усовершенствованию Шербона?

— О, пощадите меня, — пробормотал Хью.

— Ни за что, — заявила Микаэла. Ему не удастся отделаться язвительными замечаниями. — Вы заманили сюда Элизабет Торнфилд в надежде, что ей удастся уговорить меня покинуть Шербон, не так ли?

— Вы параноик, мисс Форчун, — рассмеялся Хью.

— Ничего подобного! Вы давали мне советы под предлогом, что помогаете мне, и каждый раз, как я следовала им, Родерик все больше отдалялся от меня!

Хью развел руками и поднял брови.

— Тогда вы, очевидно, неправильно воспользовались моими советами. Это еще одно доказательство, что вы не та женщина, которая нужна Родерику Шербону, — объяснил он.

— Я единственная женщина, которая ему нужна, — настаивала Микаэла. — Как вы смеете портить ему жизнь! Ведь вы считаете его своим ближайшим другом!

— Я действительно его ближайший друг.

— Нет! — Микаэла сделал шаг к нему, прижав кулаки к телу, чтобы не наброситься на него. — Настоящий друг стремился бы помочь Родерику удовлетворить все его желания, чтобы он мог добиться всего, что ему нужно, а не плести против него интриги, чтобы он продолжал чувствовать себя слабым и несчастным. Хью засмеялся:

— Вы пытаетесь проникнуть в среду, где не имеете права находиться, мисс Форчун. Я знаю Родерика более трех лет. Я воевал вместе с ним, видел все его раны, присутствовал при том, когда он находился на пороге смерти и все же сумел выкарабкаться. Если в комнате находится кто-то, кто знает, что нужно Рику, то, — он оглядел ее с ног до головы, — это определенно не вы. Я знаю, вы втемяшили себе в голову, что однажды сможете полюбить его, но в действительности все, на что вы годитесь, — это сделать его несчастным.

— Я уже полюбила его, — горячо заявила Микаэла.

Хью, казалось, был удивлен услышанным, но быстро оправился, и на его лице снова появилось самодовольное выражение.

— Вы можете думать что хотите, но вы не знаете его. Он — богатая новинка для вас, ну, и с вашей стороны, возможно, присутствует некоторая доля сострадания. Но что касается его, меня и Лео — у нас троих общая история. Вы никогда не сможете преодолеть это. Вы посторонняя.

— Возможно, так и было, до того как вы уехали в Торнфилд-Мэнор, но теперь все по-другому, — с вызовом сказала Микаэла. — Он разыскал меня, пока вас не было, открыл мне душу.

Хью усмехнулся:

— Неужели? И какие же такие секреты он открыл вам, а?

— Он рассказал мне об Аурелии. И что Лео не его родной сын.

— Ну что ж, должен признаться, это впечатляет. Но это то, что вы неизбежно узнали бы рано или поздно. — Хью пожал плечами. Потом он прищурил глаза, и в них промелькнул злой огонек. — Он сказал вам, что никогда не сможет заниматься с вами любовью? Лицо Микаэлы запылало.

— Да. Но верю, что смогу изменить это. Это всего лишь… всего лишь нежелание, вызванное…

Хью расхохотался: