Пробуждение любви

— Моя благодарность, друг-воин, за подарок. — Да, это оскорбительный дар, но они оба, он и Микаэла, все еще живы. Одного этого вполне достаточно. Родерик шагнул в сторону Шербона, неловко дернув Микаэлу за плечо, на которое он опирался.

Но она не сдвинулась с места, не отрывая глаз от неземного предводителя.

— Кто вы? — охваченная страхом, спросила Микаэла. — Я должна знать.

Всадник посмотрел на Микаэлу, а его грозный конь встал на дыбы. Из леса позади них донеслись хриплые и визгливые крики и вой сопровождающих его чудовищ, словно они услышали простой и незатейливый вопрос Ми-каэлы и устрашились ответа предводителя.

— Я — Справедливость, — ответил он ей, затем снова взглянул на Родерика, и в глазах его промелькнул огонек понимания их родства. Лихорадка боя, которая хорошо была известна Родерику. — Я — Война и Месть. Я — Вера. — Его глаза обратились к Микаэле. — Я — ваш хранитель.

— Но, — настаивала Микаэла, и Родерику хотелось умолить ее попридержать язык, — как ваше имя?

Родерик хотел попросить ее замолчать, потому что оно было ему известно. Прежде блаженного ржания коня, прежде чем за спиной у всадника раскрылись массивные серые крылья, с ужасающим размахом в двенадцать футов.

— Я — Михаил, — сказал предводитель, чей шепот прозвучал оглушительно сквозь бурную грозу. Затем мощным взмахом своих ангельских крыльев Михаил и его конь взлетели над дорогой в сильном порыве ветра и под проливным дождем, пролетев над Родериком и Микаэлой прочь в лес, унося с собой блеск своего присутствия и свою ужасную силу.

Через мгновение Михаил, его Дикий Охотники сопровождавший их неистовый шторм исчезли. Микаэла упала на грудь Родерика и зарыдала, испытав огромное облегчение.

— Теперь все в порядке, — выговорил Родерик поверх головы Микаэлы, держа ее крепче, чем когда-либо, целуя ее в макушку, приподнимая ее повыше и прижимая к себе, — Все хорошо, любимая. Все кончено, все кончено.

В этот момент Микаэла подняла свое прекрасное лицо, чтобы взглянуть в глаза Родерика, и он вздрогнул, увидев на нем беспокойство и смущение.

— В чем дело? — спросил он.

Она выскользнула из его рук, не сводя с него глаз, и медленно отступила от него на пару шагов.

Родерику казалось, что они долго-долго смотрели друг на друга. Оба боялись заговорить, оглянуться по сторонам. Затем оба опустили глаза.

Родерик твердо стоял на земле — в своем собственном черном сапоге, на другую был надет старый, изношенный сапог из коричневой кожи.

Эпилог

Полгода спустя

Замок Шербон

Несмотря на перешептывания и подчеркнутое внимание со стороны некоторых гостей, пир прошел очень мило. Микаэлу ни разу не вытолкнули из линии танцующих, когда она присоединилась к ним. И та противная молодая женщина, которая когда-то сделала ей подножку и заставила ее упасть, теперь сидела рядом с Микаэлой вместе с Элизабет Торнфилд. Джульетта и ее падчерица крепко подружились, и теперь Микаэле с ними было легко: они вели себя естественно и непринужденно.

Микаэла ни разу не попала впросак. Но она подумала, что вечер еще только начался и все может случиться, и эта мысль заставила ее улыбнуться себе самой. Микаэла увидела своих родителей в противоположном конце зала — теперь ее зала. Как всегда, они держались за руки и на их лицах было одинаковое выражение счастья. Единственной переменой была их новая, богатая одежда и маленький черноволосый мальчик, державшийся за юбку Агаты. Ее родители теперь жили в Шербоне, лорд Уолтер и его жена отказались от своего дома, поскольку им уже было нелегко вести хозяйство. Маленький надел Форчунов влился в Торнфилд-Мэнор, а родители Микаэлы теперь выполняли новую для них роль дедушки и бабушки Лео.

Хотя они жили в Шербоне, богато одевались и собирались немного попутешествовать, их расходы не оплачивались Шербоном. Они ни от кого не зависели материально благодаря маленькому золотому сундучку, переданному Микаэле в канун Рождества, бесценному маленькому сундучку, который оказался компенсацией за все, пережитое ими, гораздо большей, чем они могли вообразить.

Когда Агата открыла его в первый раз, в углублении бархатной подушечки пряталась одна монетка. У мамы Микаэлы вырвался удивленный возглас, она извлекла из сундучка монету и, захлопнув крышку, отложила сундучок в сторону. Она была очень довольна подарком.

— Одна монетка, и только? — несколько разочарованно спросил Уолтер Форчун, потом улыбнулся, увидев радость жены, и сам взял в руки сундучок. — Но может быть, эта игрушка чего-то стоит. — Уолтер открыл крышку большим пальцем, и его брови удивленно поднялись, когда он вытащил вторую монету. Он протянул ее жене: — Ты проглядела эту, миледи.

Агата взяла ее, смущенно хмурясь:

— Но там была только… — Она замолчала, взяла из рук мужа сундучок и еще раз открыла крышку.

Там оказалась еще одна монета.

Сколько бы раз они ни открывали и ни закрывали сундучок, на месте вынутой монеты тут же появлялась новая. Бесконечное количество.