Пробуждение (ЛП)

Проснулась Мэгги после полудня, голое тело раскинулось, запутавшись в простыне. Она ясно помнила странные бессвязные сновидения. Сначала к ней пришли ощущения, затем звук. Пронзительные голоса птиц. Гул насекомых. Болтовня обезьян. Дождь.

Уже стояла влажность. Включенные вентиляторы создавали видимость прохлады, разгоняя по комнате душный воздух. Она повернулась к окну и с удивлением обнаружила москитную сетку, пологом покрывавшую кровать. Полусонная, она лениво сдвинула её в сторону и поняла, что смотрела из-под полуопущенных ресниц на самые неотразимые и завораживающие глаза, когда-либо ею виденные. Расплавленное золото. С поволокой. Гипнотические.

Сердце ёкнуло в груди, а затем забилось в радостном ритме. Мегги прикусила нижнюю губу.

 — Что ты здесь делаешь? – протараторила она.

В жизни Мэгги не видела такого физически пугающего человека. Парализованная, не в силах пошевелиться, она только беспомощно на него смотрела. Шок, смешанный со странным волнением.

Брандт отодвинул сетку в угол, взгляд собственнически скользил по её телу. Простынь сбилась, открывая взору больше, чем скрывая. Её шелковые волнистые рыжевато-золотистые волосы рассыпались по подушке. А из тени между длинными ногами выглядывали кудряшки цвета раскалённого золота. Он сглотнул от внезапной сухости во рту.

— Я хотел убедиться, что ты в порядке. Подумал, что небезопасно оставлять тебя одну в незнакомом доме посреди тропического леса, поэтому и остался охранять. Я Брандт Толбет.

Как бы сильно он не пытался себя приструнить, округлость груди дразнила, притягивала пылающий взгляд.

Мэгги словно ощутила прикосновение палящего пристального взора, скользящего по телу. В смятении, с лёгким вздохом она села, натягивая на себя простынь.

— О, Боже! Я голая!

Его прекрасно вылепленный рот изогнулся в намёке на улыбку.

— Я заметил.

— Так не замечай.

Придерживая одной рукой у шеи простынь, другой она настоятельно указала на дверь. Он самый красивый из всех мужчин. Черные как смоль длинные, густые и блестящие волосы словно манили зарыться в них руками. Учитывая события прошлой ночи, у Мэгги отсутствовала полная уверенность, что для Брандта безопасно находиться с ней в спальне. Особенно, когда она в чём мать родила.

— Я оденусь, и встретимся внизу на кухне.

Он расплылся в нежной улыбке.

— Я принёс тебе поесть.

 Взяв с комода серебряный поднос, Брандт положил его на кровать.

— Я не против, что ты го ... э-э ... неодетая. Это оживляет интерьер комнаты.

Она покраснела до корней волос. На подносе находились фрукты, стакан холодного сока, кружка горячего чая и разноцветная свежая орхидея. Изысканная. Кто бы ещё мог догадаться преподнести ей что-то столь прекрасное в первое пробуждение в тропическом лесу?

Оторвав взгляд от подноса, она уставилась на Брандта. Он обладал привлекательной мужественной внешностью. Сплошные мышцы, бугристые бицепсы, широкие плечи.

Пылающий пристальный взор завораживал так, что Мэгги пропала в момент, когда их взгляды встретились. Она никогда прежде не видела у мужчин таких глаз. Они принадлежали созданию джунглей, охотнику, нацеленному на добычу. Тем не менее, он догадался принести ей цветок на серебряном подносе с едой.

Мэгги поспешно разорвала зрительный контакт, прежде чем навсегда затеряться в этих таинственных омутах, в таком контрасте между хищником и поэтом.

— Не думаю, что спальня нуждается в оживлении, — пробормотала она, стараясь на него не глазеть.

Под взглядом порочных глаз Брандта немыслимо даже пытаться поесть фруктов в постели, да еще в костюме Евы. Он лишил Мэгги дара речи. Возможности дышать. Благоразумия. В его присутствии тело ожило. Это становилось не безопасно. И не о чём больше говорить.

— Правда, подожди внизу, а я сейчас спущусь.

По ней блуждал взгляд Брандта. Горячий. Собственнический. Она затаила дыхание. Только от одного его взора её плоть плавилась.

На мгновение сверкнули белые зубы, оставив у Мэгги впечатление, что перед ней хищник даже, когда улыбка исчезла.

— Мэгги, я буду ждать, — сказал он тихо и вышел из комнаты.

Низкий интригующий голос. Звук, казалось, проникал сквозь поры, разжигая кровь. Голос, тело, глаза и рот настолько чувственно порочны, что она в её нынешнем состоянии боялась уступить столь откровенной сексапильности. К счастью, слишком агрессивный и высокомерный тон, с нотками собственника, действовал на нервы. Словно гладил против шерсти.

От этой аналогии Мэгги громко рассмеялась. Она здесь всего лишь день, и, кажется, её уже зациклило на дикой природе. Сбросив простыню, Мэгги поспешила в ванную. У Бранта Толбета есть ключи от всех дверей в доме. Даже засов на входной двери не послужил преградой. Ей следовало быть ему благодарной за заботу. Да, но он спал рядом с ней в доме!

Что, если бы он зашёл к ней в комнату посреди ночи? Если бы этот удивительный голос проник в грёзы?  Мэгги попыталась дотянуться до ускользающих воспоминаний, но в памяти всплывало только одно: она охвачена пламенем, нуждалась в прикосновениях и ласке. Если бы Брандт увидел её такой? От этой мысли бросило в жар.