Пробуждение мёртвых богов 2

Как выяснилось впоследствии, хитрый манёвр варваров был разработан заранее. Они стремительными бросками нападали на римских воинов то на одном фланге, то на другом, создавали впечатление крупных сил. А когда удалось растянуть силы легионеров и оставить первую центурию практически в изоляции, навалились на неё всей массой, чтобы смять, уничтожить, заставить бежать, и на их плечах ворваться в тыл остальным легионерам, используя эффект неожиданности, уничтожить как можно больше бойцов.

Но варвары не обладали пониманием того, что им противостоят не подобные им дикари, а римские легионеры – выученные, дисциплинированные, сильные духом. И небольшая центурия, всего сотня бойцов, смогла перемолоть огромные силы свевов, которые предназначались для победы над всем Сардинским Легионом.

К сожалению, погибли и были ранены очень многие. Сложил голову на поле брани боевой опцион Урс Ганнибал. Не стал лучшим легионером и Примиус Юлий, умерший от ран на третий день. Погиб молчаливый декан Авл Мавридий и весельчак повар Лукиан. Тяжело раненый центурион Нумерий Фабий так и не принял обещанное командование когортой – он выжил, но продолжать воинскую службу больше не смог. Лучший друг Марка Рем лишился левого глаза и приобрёл на его месте багровый шрам. Отмёл все попытки отправить его на пенсион, доказал, что с одним глазом будет сражаться не хуже, и его оставили в Легионе.

Марк потерял много крови, тоже заработал несколько шрамов, но не столь мощных, как у его друга. Он поправлялся долго и тяжело, лечился в небольшом городишке недалеко от места сражения, так как дорога в Рим ему не пошла бы на пользу. Самое главное, это стал в какой-то мере прежний Марк: храбрый воин, будущий полководец, достойный сын императора. Решением легата Максима Юлия, он получил звание центуриона и командование последней в когорте, шестой центурией, так как командиры подразделений назначались обычно в соответствии со стажем.

Опционом к нему согласились поставить Рема, также отлично проявившему себя в бою со свевами. Попросились к нему также многие уцелевшие легионеры из первой центурии, променяв почётный номер один, на молодого командира, к которому во время этого яркого боя прикипели всей душой. Начальство и на это пошло без возражений, в качестве поощрения храбрым воинам.

Я всё-таки решил взять Марка с собой на Сардинию. Он ещё не вылечился до конца и не был готов к службе, но для важной поездки сил было достаточно. Мы поговорили с ним, и Марк без колебаний согласился ехать – смена обстановки, обучение новым воинским премудростям, уход из-под опеки хоть и ласковой и любящей матери, к суровым мужским будням.

Как и в прошлое путешествие, мы начали серьёзный разговор ещё на корабле.

– Приближается война, центурион. И война очень серьёзная. Свевы получили хороший урок, они почти разбиты, но Макелла и не делал ставку на них. Конечно, в будущей войне будут сражаться и их остатки, и прочие варвары, но главная сила помимо византийского войска – это персы, Сасаниды. У нас с ними стычки и мелкие войны были постоянно, но крупных побед или поражений, потерь или приобретения территорий ни одна сторона не понесла. Сасаниды рассматривали нашу Империю, Западную и Восточную, как одно целое, слишком крупного и сильного врага, чтобы его можно было сходу победить. А сейчас Макелла-мясник заключил с ними союз против Рима!

– Но зачем ему этот союз? Ведь понятно, что персы заключают его не задаром, для удовлетворения амбиций византийского императора!

– Я не знаю всех планов и мечтаний Макеллы, а также запросов персов. Но, возможно, он хочет получить контроль над землями Армении и Месопотамии, через которые обеспечивается проход караванов с товарами в Шёлковую Страну. Кроме того, он просто одержим мечтой о подчинении и унижении Рима, захвата власти над обеими частями Империи. А персам он мог пообещать возможность пограбить и разрушить Вечный город, а также какие-нибудь земли, тот же Карфаген или что-то другое.

– Насколько я знаю, Лев Макелла очень жаден до денег, наверное, он ожидает притока золота в казну и в свои закрома?

– Да, это для него тоже важно, но, по-моему, там большу́ю роль играют амбиции. Похоже, что он вбил себе в голову, что войдёт в историю как покоритель и разрушитель Рима, но объединитель Восточной и Западной частей Империи, в которой главным станет Константинополь.

– Да, это тяжёлый соперник, – задумчиво отметил молодой центурион, – особенно потому, что он действует не разумом, а эмоциями.