Пробуждение Нелли (СИ)

  Им со Стоговым удалось закрепиться на рынке с конце двадцатого. Через несколько десятилетий, сразу же после первой своей ППР, Герман начал по-крупному вкладывать в генную инженерию. Теперь, в двадцать втором, практически все значительные разработки в этой области финансировались представляющими Корпорацию группами. Именно поэтому, когда Герман решился, наконец, на ВГИ**, он не встретил откровенного противодействия. Его просто не могло быть.

   Программа Временных Генных Изменений допускала Пробуждение близких родственников. В особых случаях.

  - У тебя он слишком особый, - мялся Стогов. - Может быть, все-таки задействуем следователя, Герман Алексеевич?

   Раньше следователями называли совсем других людей. Хотя нет, все-таки занятия у них похожие. Но мысль о том, что Нелли будет Пробуждена через какую-то постороннюю бабу, вызывала у Германа тошноту. Он был несколько удивлен, познакомившись с Ириной. Лениво заинтересовался. Встретился в приятной домашней обстановке. Довольно умная, чистенькая. Без дефектов. Призналась в одной ППР. Значит, как минимум, реювенаций было две. А то и три. Свои собственные Герман перестал считать после шестой. Какая разница. Он всегда будет таким, как сейчас: под сорок, с благородной сединой на висках. Солидный мужчина. Солидный бизнесмен. Бывший муж. И бывший отец.

   Герман не особо переживал разрыв с Катериной. Он охладел к ней вскоре после рождения дочери. Изредка погуливал. Ничего длительного или серьезного. Катя, наверное, догадывалась. А может, и нет, какая разница. Главное, что Нелька обожала своего папку. Так и зажигалась, когда он возвращался домой. Девочка моя... У нее всегда было все самое лучшее... Да. Конечно, она переживала, когда мать сбежала в Коммуну Натуральных. Долго не разговаривала с отцом. Но со временем поостыла, вернулась домой, опять начала малевать свои картины. Герман даже съездил как-то раз инкогнито на ее выставку. Судя по царящей там атмосфере, картины удались. Вот и славно... А потом всё кончилось. Тело вашей дочери... Никаких следов насильственной смерти... Всё кончилось... Всё. И полтора века ожидания.

  ***

   Первые опыты Пробуждения были неудачны. Или нет, удачны до определенного момента. До того, как восемь клонированных жертв суицида снова покончили с собой. Проект пришлось временно приостановить. Стогова Герман, конечно же, спас. Стогов был ему нужен. Стогов тоже помнил Нелли. И вскоре появился с новой идеей: временно вводить гены жертв следователям.

  - Нет смысла клонировать тела, если цель - пробудить только память, - объяснял он Герману. - Мы выбираем из генетического текста жертвы участки, отвечающие за работу мозга. Вводим их в программу следователя. Личность следователя временно раздваивается. Поскольку введенные конструкты обеспечат пробуждение памяти жертвы с самых ранних лет ее жизни, личность хозяина тела будет постоянно доминировать. У нее есть время перестроиться, понимаешь? Следователь как бы проживает еще одну жизнь. В ускоренном темпе, конечно. Приближается к суициду. Мы получаем необходимую информацию. Бюро решает вопрос о клонировании. После чего чужие конструкты выводятся из генетической программы хозяина. Память модерируется. По желанию следователя, конечно.

  - А если эти конструкты не удалять? - поинтересовался тогда Герман.

   Стогов помедлил с ответом.

  - Трудно сказать... У этих участков ДНК будет крайне низкая потентность, я думаю. Скорее всего, личность жертвы постепенно отомрет. Будет подавлена хозяином. Останутся только воспоминания. Ну, их-то стереть несложно.

  ***

   Моя девочка Пробуждается во мне... Герман отрешенно наблюдал, как Ирина и появившийся, наконец, Стогов сканируют результаты тестов.

   А он постарел... И ППР, видать, не помогают. Впрочем, он никогда за собой особо не следил. Еще в двадцатом ухитрялся выглядеть старомодным. И всегда приносил какие-то дурацкие игрушки. Вкусные шоколадки. А позже - цветы. И огромного плюшевого мишку. Которого так и назвали - Стогов. У него был такой упругий кремовый мех...

   Герман подскочил в кресле и, выпрямившись, замер. Спокойнее... Осторожно поднял глаза. Ирина смотрела на него в упор. Стогов ничего не замечал. Спокойнее... Герман нарочито медленно провел рукой по волосам. У него внезапно появилось желание посмотреть на свое лицо в зеркало. Проверить... все ли в порядке... С усилием, он заставил себя опустить голову. Все-таки, без лака ногти выглядят ужасно...

  Теперь на него уставился и Стогов. Смотри-смотри. Знаю ведь, давно на меня заглядываешься...

  У Германа было такое чувство, словно он стремительно проваливается в прохладную бездонную яму. Все дальше и дальше уходили бессмысленные голоса.

  - ... Быстро, быстро. Быстрее! Сначала голову... Нелли...

  ***