Пробуждение Оливии

Мое сердце обрывается вниз, когда я смотрю, как он уходит. Я хочу догнать его и не позволить ему опять вот так уйти. Я хочу упасть на землю и разрыдаться… Меня переполняют злость, печаль и возбуждение одновременно, и я понятия не имею, как мне реагировать.

Но в первую очередь – я ошеломлена.

Уилл поцеловал меня.

Уилл поцеловал меня так, словно для него это было жизненно необходимо. Словно он задыхался, а я была кислородом.

Он поцеловал меня так, словно у него даже не было вариантов.

Я по-прежнему стою, прислонившись к стене, когда из конюшни выходит Брендан, потирая челюсть. Он оценивает мое растрепанное состояние и ухмыляется:

– Так и знал, что это сработает.

Глава 51

Уилл

Я возвращаюсь в дом и сажусь за стол, даже не пытаясь скрыть свои чувства. Сейчас это все равно бессмысленно.

– Полагаю, с Джессикой все прошло не очень хорошо, – говорит мама, вглядываясь в мое лицо.

– Так и есть, – вздыхаю я.

Пусть я избежал неприятностей с Питером, но, господи, этот день обернулся просто гребаной катастрофой. И как бы мне ни хотелось винить в этом кого угодно другого – Брендана, Оливию, Джессику, даже Питера, – проблема на самом деле во мне.

Мама наливает кофе и болтает с Питером, пока я оцениваю ситуацию. Я только что поцеловал девушку, которую тренирую, в то время как мой начальник был у нас дома. Меня не волновало, что это было неправильно по тысяче причин и не могло нас никуда привести или что-либо значить; не волновало, что это лишь создаст еще больше проблем, которые придется решать, и больше воспоминаний, которые придется забыть. Мне просто было все равно. Я хотел ее и на секунду, перед тем как окончательно пришел в себя, планировал овладеть ею прямо там, у стены конюшни, в нескольких метрах от моего брата.

И я по-прежнему хочу этого, так же сильно, как и тогда.

Мама спрашивает, скоро ли вернутся Брендан и Оливия. Мой взгляд перемещается к ней лишь на секунду, пока я пытаюсь скрыть свои мысли. Я понятия не имею: насколько знаю, Оливия может вообще не вернуться.

– Не уверен.

Мама медлит всего мгновение, обдумывая мой ответ, а затем снова поворачивается к Питеру. Похоже, у этих двоих бесконечный поток тем для разговора, причем я даже не подозревал, что у них столько общего. Оказывается, Питер состоит в том же книжном клубе, что и она (а я еще считал, что это исключительно женское хобби), и их общая подруга Тина, по-видимому, чересчур увлекается алкоголем и подозревает, что у ее мужа роман. Наверное, мне не стоило удивляться, что у моей мамы есть другие занятия и интересы, не связанные с нами или с фермой… Просто так странно осознавать, что эта сторона ее жизни пересекается с жизнью моего босса. Мне это не особенно нравится, но сейчас, когда я на грани срыва, это весьма кстати.

Спустя несколько минут Брендан и Оливия возвращаются. По идее, я должен переживать о том, что они скажут, или о том, как мама рассердится, когда узнает, что я врезал брату, – но, честно говоря, прямо сейчас я могу лишь смотреть на Оливию. С растрепанными волосами и припухшими от поцелуев губами она выглядит еще красивее. Не могу поверить, что я это сделал… И не могу поверить, что остановился.

– Боже мой, Брендан! – восклицает мать. – Что с твоим лицом?

Он пожимает плечами, бросая быстрый взгляд на меня:

– На меня грабли упали. Все в порядке: наверное, просто нужно быть осторожнее с тем, что мне не принадлежит.

Оливия даже не смотрит на меня, и я задаюсь вопросом, что это означает. Может быть, она злится за то, что я вот так резко ушел. Или, может, злится за то, что я вообще ее поцеловал, хотя в это трудно поверить. То, как все ее тело выгибалось навстречу моему, и тот ее резкий вдох, когда мои губы переместились к ее шее, – все это указывало на то, что наши желания совпадали.

Настает очередь пирога. Как ни странно, нам удается пережить десерт без того, чтобы я на кого-то не набросился или не нарушил правила Национальной ассоциации студенческого спорта.

– Я еду домой, – сообщаю я, как только мы заканчиваем убирать со стола, и бросаю быстрый взгляд на маму и Оливию, чтобы пресечь любые возражения.

Мы с Питером одновременно направляемся к нашим машинам.

– Уилл… – начинает он, а затем замолкает. В конце концов он качает головой и кладет руку мне на плечо. – Ты вырос прекрасным человеком. Я знаю, что могу тебе доверять.

Надо же, а я-то думал, что хуже мне уже не станет.

Я возвращаюсь на ферму поздно ночью, когда все наверняка спят, и с первыми лучами солнца меня снова нет. Да, я ее избегаю, и непохоже, чтобы у меня был выбор. Сейчас я чувствую, словно некая дверь, которую я наглухо запирал все это время, распахнулась настежь и только и ждет, когда Оливия в нее войдет.

Приезжает механик, чтобы починить комбайн. Всю дорогу до поля он рассказывает мне какую-то историю о сепараторе для зерна, а у меня в голове звучит тихий стон Оливии, зародившийся где-то глубоко в ее груди, когда она отвечала на мой поцелуй, и я вспоминаю, каково было гладить ее бедра…