Пробуждение от лица парней (ЛП)

Мой взгляд снова переместился на бурбон, в голове крутились мысли о Дариусе, его отце, о том гребаном избиении, которое он пережил на днях. Мне стоило только закрыть глаза, чтобы почувствовать удары ремня по моей спине. На его спине. От этого меня тошнило. В буквальном смысле, блядь. В тот момент, когда он потерял сознание в своей постели той ночью, меня вырвало в его туалет с золотым сиденьем, когда я сражался с желанием вылечить его. Я не спал, зная, что он страдает, и не имея возможности ничего с этим поделать. Это была агония, которую я даже не могу описать, и хуже всего было то, что я знал, что Лайонел может сделать это снова в любой момент. И я ничего не мог сделать, чтобы защитить от него Дариуса. Точно так же, как я не смог защитить от него свою сестру.

Клара ушла из-за этого гребаного монстра, и каждый день, прошедший без нее, напоминал мне, насколько я был беспомощен перед его властью. Если бы я только начал действовать раньше, поговорил с ней о Лайонеле и понял, как глубоко он держит ее под своим контролем, возможно, я смог бы увести ее от него…

Габриэль протянул руку и положил ее мне на плечо.

— Прошлое ушло. Для тебя там больше нет путей.

— Я знаю, — выдохнул я, мой разум погрузился в темную, всепоглощающую яму.

— Так выбери новый путь, — призвал он. — Ты можешь быть счастлив, я знаю.

— Ты видел это? — спросил я, умоляя, потому что не видел в своем будущем никакого пути, ведущего к счастью. Хотя, возможно, уничтожение Лайонела принесло бы мне его. Возможно, именно это мог видеть Габриэль. И это давало мне надежду, потому что если он мог видеть падение Лайонела, значит, это действительно было возможно.

Он кивнул, в его глазах читалось обещание. Но у меня не было его дара, я не мог воспринимать то, что видел он. Поэтому я был просто азартным игроком, слепо делающим ставки, и не знал, куда девать свои деньги.

— Ответ находится на пути наименьшего сопротивления, — сказал он, и я вздохнул.

— Ну, тогда он должен быть на дне моей бутылки бурбона, — сардонически сказал я, наконец-то стащив ее со стола и поддавшись своей тяге к оцепенению. Я отвинтил пробку, сделал глоток и почувствовал на себе взгляд Габриэля. Он не осуждал, это было не в его стиле. Но иногда я думал о том, каким я был, когда впервые встретил его, и хотел бы быть таким для него. Этот алкоголик-мудак, которым я был сейчас, вероятно, был гораздо больше, чем он рассчитывал получить в качестве друга. Но мы не были обычными друзьями, мы были союзниками по Туманности, что означало, что я был избран звёздами для него, а он для меня. От этого никуда не деться, к сожалению для него.

Мы болтали о семье Габриэля, и я наслаждался счастьем его жизни, пытаясь украсть часть для своей собственной, забыв о своих проблемах.

Через некоторое время мой атлас зажужжал, и я обнаружил сообщение от Франчески о том, что она собирается выезжать, я выругался, вскочив на ноги. Я все еще носил свою профессорскую хрень и совершенно забыл о встрече с ней.

Я провел рукой по лицу, когда Габриэль тоже поднялся на ноги, уже понимая, что я собираюсь сказать.

— Увидимся позже. Желаю приятного вечера, — сказал он со знающей ухмылкой, и я нахмурился, прежде чем он направился к двери, выпустив себя и улетев к горизонту.

Чертов прорицатель.

Я бросился в душ, на ходу срывая с себя одежду и быстро умываясь, прежде чем вернуться в свою комнату и надеть красивую рубашку и нарядные брюки. Я высушил волосы, быстро уложил их, взглянул в зеркало и решил, что этого вполне достаточно, после чего убрал в карман звездную пыль, меч из солнечной стали, спрятанный как нож-переключатель, атлас и бумажник. Затем я стремглав выбежал из дома, запер его в рекордное время и на ходу осыпал себя звездной пылью. Быть вампиром действительно имело свои преимущества, когда ты был так бесполезен в учете времени, как я.

Я был брошен среди звезд, моя душа словно рассеялась, но затем снова собралась воедино, и я перенесся на улицу Тукана возле бара под названием «Андромеда Плейс». Франческа уже была там, одетая в приталенное платье, с идеально уложенными волосами. Она выглядела хорошо, но почему-то, когда я рассматривал ее изгибы, которые обычно казались мне аппетитными, я не чувствовал ничего особенного. Я списал это на дерьмовый день, который у меня был, и напустил на себя выражение, которое было бы не таким зловещим, и ее лицо расплылось в улыбке, когда она заметила меня.

Она подбежала ко мне на своих высоких каблуках и обхватила меня руками, ее лавандовый парфюм окружал меня. Я сжал ее одной рукой, и она прижалась ко мне еще крепче, откинувшись назад и прижавшись ртом к моему. Я удивленно моргнул. Не то чтобы мы не целовались раньше, но обычно мы делали это только у меня дома или у нее. Это было очень… публично. Не то чтобы меня волновало, что подумают другие, но мы никогда не вели себя так за пределами спальни, и это меня смутно ошеломило.

Она откинулась назад, просунула свои пальцы между моими и провела большим пальцем по моим губам, чтобы стереть помаду, которую она там оставила.