Пробуждение от лица парней (ЛП)

— Ты пришел сказать, что предупреждал меня? — укусила она, слезы продолжали течь по ее щекам, и все, чего мне хотелось, это притянуть ее поближе и вытереть их. Эта девушка не заслуживала того, чтобы плакать в грязи. Это было неправильно. Может быть, я и хотел, чтобы с Вега разобрались, но никогда так.

— Вставай, — настоятельно попросил я, беря ее за руку и поднимая на ноги. Ей нужно было использовать этот гнев, превратить его в броню и носить на своей плоти, когда она будет мстить Сету. Это был путь нашего рода, и она должна была знать это, но слова не сходили с моих губ, потому что это были слова предателя. Я должен был радоваться, что Сет сделал это, но ни одна часть меня не позволяла этого. Это была грязная, мать ее, тактика.

— Зачем ты вернулся? — задыхалась она, вырывая свою руку из моей хватки и снова обхватывая голову руками.

Он изрядно испортил ее волосы, убрав все синие кончики и оставив на виду участок кожи головы, но они могли отрасти. Все, что ей было нужно, это правильное зелье. Она искала мои глаза, глядя на меня с таким недоверием, что проснулась какая-то давно потерянная часть моей личности, пытавшаяся предложить ей что-нибудь, чтобы скрасить ее настроение.

— Мои паучьи чувства зудели, — сказал я с тихим смешком, и она нахмурилась.

Отлично, это прошло хорошо. Идиот.

— Это была шутка? — спросила она, ее голос был грубым и с оттенком растерянности.

Мой рот скривился в уголке, когда я попытался выманить у нее улыбку. Мне нужно было, чтобы ее свет вернулся по эгоистичным причинам, и, очевидно, я был не прочь выставить себя дураком, пытаясь заставить ее снова улыбнуться.

— Это была она, — сказал он. — По-моему, довольно неплохо.

Я притянул ее ближе, вдыхая ее воздух и продолжая идти по этому пути безумия, на котором я находился, решив скрасить ее настроение.

— Теперь синего больше нет, как я буду определять, кто из близнецов кто?

Смех вырвался у нее в виде икоты, и мой внутренний зверь мурлыкнул.

— Ты прав, как бы ты будешь это определять? — она фыркнула, вытирая влажные глаза кружевным рукавом, размазывая тушь по щекам.

Она все еще выглядела красивой, когда ее сердце было разбито, волосы испорчены, а по лицу тянулись дорожки слез. Ее разрушение было жестоким произведением искусства, но не таким, от которого она не могла оправиться. Она была больше фейри, чем это. Но когда я открыл рот, чтобы произнести эти проклятые слова, воздух прорезал крик, который пронзил мою голову.

Паника охватила меня, когда я узнал голос Тори Вега и в душе понял, кто ответственен за этот крик. Я отпустил Дарси и побежал в сторону источника звука, но не так быстро, чтобы оставить ее одну. Мне все равно нужно было спешить, потому что Дариус и другие Наследники, очевидно, были полны решимости терроризировать Вега сегодня ночью, и было ясно, что они еще не закончили.

29. Дариус

Я прибавил темп, таща за собой Рокси, и то место, где я держался за ее руку, казалось, горело, как горячие угли на моей коже.

Звезды были яркими сегодня ночью, и между постоянным стуком наших шагов, я мог бы поклясться, что слышал шепот тех, кто наблюдал за нами.

Наблюдают за мной.

Я проглотил комок в горле и продолжал идти, не глядя на нее, потому что если бы я посмотрел в ее большие глаза, я знал, что увижу в них свое отражение. А я не хотел смотреть на человека, которым должен был стать сегодня вечером. Если я найду в ее взгляде настоящий страх, когда она посмотрит на меня, тогда я пойму, что действительно сломаюсь. Потому что сегодняшний вечер казался мне важным. Важным настолько, что судьба крутилась на грани, и от того, в какую сторону выпадет монетка, могло зависеть все.

То, что я собирался с ней сделать, было чудовищным поступком, который мой отец похвалил бы. Он с удовольствием преподал бы мне жестокий урок. Если бы я сделал это, то лишь еще больше углубился бы в его тень, приблизился бы к той судьбе, которую он выбрал для меня и которую я никогда не хотел исполнить.

Но, возможно, я был глупцом, когда верил, что смогу стать кем-то другим. Чтобы победить чудовищного человека, я должен был стать еще большим чудовищем.

Она не сопротивлялась, все еще находясь под властью моего Принуждения, и мысль о том, что я вот так лишаю ее воли, вырывала куски из моей и без того истерзанной души.

Все то, чем я восхищался в ней, тот огонь, который пылал в ней и так легко притягивал меня ближе, было притушено той властью, которую я украл у ее действий. Я ненавидел это. Я знал, что это такое — быть принужденным под каблуком другого. Когда у тебя отнимают право на сопротивление, а ты терпишь их жестокость. Я воплощал в себе человека, которым никогда не хотел стать, и все же я не видел другого пути.

Дело было не во мне, не в ней и не в троне. Речь шла о моем младшем брате, который нуждался в моей защите. И, возможно, она поняла бы это, если бы я объяснил ей, ведь она любила свою сестру так же яростно, как солнце, и я был уверен, что ради нее она пойдет на любую жертву.