Пробуждение Посейдона (СИ)

Их голоса были сгенерированы машиной и звучали без соответствующего движения ртов танторов - своего рода чревовещание. Каждому из них была присвоена своя высота звука и тембр. Гома уже решила, основываясь на морфологии тела и толщине бивней, что Элдасич была единственной самкой из них, и ее голос был немного выше и чище, чем у двух самцов. Это была уступка человеческому антропоморфизму, но она соответствовала тому, что она знала о первоначальном населении танторов. Оборудование для генерации языка было слишком знакомым - спустя долгое время после того, как танторы Крусибла вымерли, артикуляционное оборудование оставалось пыльным и неиспользуемым, но слишком ценным, чтобы его выбрасывать. Черные пластины считывали нейронные сигналы, переводя субвокальные импульсы в звук, что позволяло танторам свободно продолжать использовать весь обычный репертуар слоновьих вокализаций и грохота.

- Юнис сказала нам, что вы никогда раньше не видели других людей, - сказал Ру.

- Да, - сказал Садалмелик. - Но мы изучили изображения и записи и услышали много рассказов. Вы для нас новички, но не незнакомцы. Вы приехали из Крусибла?

- Да, - сказала Гома, все еще ухмыляясь. - На звездолете. Юнис позвала нас. Вообще-то, из-за моей матери.

- Ндеге, - сказала Элдасич. - Она была вам знакома?

- Да. Мне пришлось оставить ее там.

- Мы помним Ндеге. Она была добра к нам. Хорошо помнить о таких вещах, - сказал Ахернар, самец поменьше ростом.

- Ты не мог быть с ней знаком, - сказал Ру.

- Наш вид знал ее, - сказал Ахернар. - Мы помним. Мы передаем знание о вещах по наследству. Вам это не кажется странным?

- Нет, - ответила Гома. - Вовсе нет. И моя мать была бы рада познакомиться с вами. Она знала танторов по голокораблю, а потом еще некоторое время после того, как мы добрались до Крусибла. Но это продолжалось недолго.

- Значит, ты не знала танторов? - спросил Садалмелик.

Гома обратилась за советом к Юнис, но их хозяйка, очевидно, решила позволить им разобраться с этим самостоятельно.

- Ты особенный, - отважилась она. - Очень особенный и редкий. После того, как мы потеряли "Занзибар", вас осталось недостаточно, чтобы продолжить свой род. Ру и я - наша работа на Крусибле касалась вас. Мы пытались найти способы вернуть танторов в мир.

- Вам это удалось? - спросил Ахернар.

- Нет. Мы потерпели неудачу. Теперь никого из твоего рода не осталось. Жила-была одна мудрая... Ее звали Агриппа. Она была сильной и умной. Мы очень любили ее, но она состарилась.

- Вы были там, когда она закончила свои дни? - спросила Элдасич.

- Да, - сказала Гома. - Мы оба были с ней.

- Хорошо, что вы были там, - сказал Садалмелик. - Расскажи нам о ней. Мы будем помнить ее. Мы узнаем ее истинное имя и передадим знания о ней по наследству. Тогда она всегда будет известна.

- Спасибо, - сказала Гома.

Ру спросил: - Мы можем подойти поближе?

- Ты хочешь прикоснуться? - спросил Садалмелик.

- Прикоснуться. И встретить прикосновение. Если тебя это устраивает.

- Нас это устраивает, - сказала Элдасич.

Помня наставления Юнис не делать резких или угрожающих движений, они приближались с предельной осторожностью. Позади Юнис Васин, Нхамеджо, Лоринг и Караян наблюдали за происходящим с каким-то нервным воодушевлением, словно зрители в цирке.

- Ты упомянул "истинное имя" Агриппы, - сказала Гома.

- Да, - ответил Садалмелик.

- Что ты хотел этим сказать? Имена, которые вы нам только что назвали, - это ваши настоящие имена?

- Это наши краткие имена, которыми пользуются люди. Они помогают тебе различать нас. Но это не наши настоящие имена. Наши истинные имена слишком сложны для вас и слишком длинны. Мы никогда не произносим своих истинных имен.

- Понимаю, - сказала Гома, хотя и не была уверена, что понимает. Однако лучше, чтобы у танторов были свои секреты и загадочности, чем быть слишком прозрачными, слишком легко понятными.

Она приблизилась к Садалмелику на расстояние вытянутой руки, медленно протянула ее и подняла руку, чтобы коснуться его плеча. Она чувствовала теплую, шершавую щетину на его коже, когда та двигалась в такт его сильному дыханию. Она передвинула руку, поддерживая самое нежное прикосновение, от плеча к шее, от шеи к щеке сбоку. Ру тем временем расположился рядом с Элдасич и поглаживал верхнюю часть ее туловища. Гома провела рукой по одному из бивней Садалмелика, от теплого к холодному, от мягкого к твердому. Его глаза пристально смотрели на нее, и, несмотря на все инстинкты, она не могла заставить себя избежать встречи с его взглядом. Разум глаза, казалось, вовсе не отталкивал от такого контакта, а требовал его. Она вглядывалась в его жидкие глубины, пытаясь представить себе острый и любопытный интеллект внутри.