Пробуждение Посейдона (СИ)

Порог сознания. Осталось совсем немного, и тогда он снова будет здоров - или, по крайней мере, достаточно здоров, чтобы с ним можно было поговорить по-человечески.

Он взглянул на свое белое предплечье. Чистый материал его анатомии обрел текстуру, форму и цвет. Оно стало тканью и плотью - рукой и рукавом, одеянием ученого человека конца восемнадцатого века.

- Со мной что-то не так, - сказал Кану Ниссе, когда они вместе завтракали, ложкой доставая грейпфрут из миски, и пока они ели, двигатели снова заработали на полную мощность.

- Несколько плохих снов? Думаю, тебе простительно.

- Это больше, чем просто дурные сны. С тех пор как я вернулся с Марса, все шло не так, как надо. С самого начала я думал, что со мной все в порядке, но обманывал себя. Я чувствую себя на взводе, не совсем в ладу с происходящим. У тебя когда-нибудь было дежавю?

- Однажды, но у меня было очень странное чувство, что это случалось со мной раньше. Извини, я вижу, тебя что-то беспокоит.

- Я не знаю, что это такое. После Танжера стало еще хуже. Что-то вроде постоянного чувства... страха, смятения, предчувствия.

- Предчувствие? Ты серьезно?

- Совершенно верно. А потом появляются эти сны. Я не из тех, кто придает значение подобным вещам, Нисса, но когда в моем сне появилось название этого корабля? Это было достаточно плохо, и я не могу легко объяснить это рациональным образом. Но теперь у меня начали появляться воспоминания о том времени, когда я был ранен.

- Ты был не просто ранен, Кану. Как у тебя могут быть воспоминания о том, что ты был мертв?

- Не знаю. За исключением того, что они яркие, детализированные, и я смотрю не с точки зрения своего тела. Я вижу, как меня ремонтируют - вокруг стоят машины, обсуждающие мое состояние сознания. У меня бывали кошмары, но никогда такие. Я никогда не видел себя со стороны, едва сознающим себя существом на столе.

- Хорошо, я могу понять, почему ты беспокоишься. Кто бы не испугался чего-то подобного? Но это все равно всего лишь сны.

- Я беспокоюсь, что это симптомы. Это ощущение, что я нахожусь не в своем собственном теле - может быть, это говорит мне о том, что что-то не так с подключением моего мозга? Что какое-то глубинное чувство моей собственной идентичности работает не совсем так, как должно?

- Было бы странно, если бы ты не чувствовал себя немного странно, учитывая все, через что тебе пришлось пройти. Ты потерял друзей и коллег на Марсе; ты потерял свое призвание и доверие людей, которые важны для тебя. Неудивительно, что что-то сломалось, Кану - иначе ты не был бы человеком. Когда я встретила тебя в Лиссабоне...

- Я рад, что ты упомянула Лиссабон. Мы столкнулись друг с другом по стечению обстоятельств. Почему это не должно заставлять меня чувствовать себя немного странно?

- Совпадения случаются постоянно. Ты поздно проявил интерес к искусству своей бабушки, а я одна из самых известных специалистов по нему - наши пути пересеклись.

- Когда мы были женаты, проявлял ли я когда-нибудь большой интерес к работе Санди?

- Люди меняются. Особенно после того, как с ними случится что-то плохое.

Кану молчал. Он хотел принять эту версию событий, плавное правдоподобие предлагаемого повествования.

- Я надеюсь, что это и есть ответ.

- Чем больше ты будешь зацикливаться на этом, тем более странным будешь себя чувствовать. Ты слишком много думаешь, водяной.

- Прекрасные слова в твоих устах.

- Я не из тех, кто скручивает себя в узлы самоанализом и неуверенностью в себе. Послушай, приключение пойдет тебе на пользу. Мы отправляемся на Европу! У нас есть разрешение Консолидации на посадку на лед и попытку контакта с Регалами! Как это может не взволновать душу? Отдайся этому, Кану. Впусти немного веселья в свою жизнь.

Он кротко улыбнулся, хотя она ничего не сделала, чтобы рассеять его сомнения. - Я попробую.

Нисса убрала миску с завтраком. - Я собиралась починить двигатели, но мы можем оставить их на некоторое время. Тебе нужно что-то, чтобы отвлечься от своих мыслей.

Передача поступила на обычной гражданской частоте и по протоколу шифрования - ничто в ней не указывало на малейший дипломатический подтекст. Она была нацелена на "Наступление ночи", но помимо этого не содержала никаких намеков на ее происхождение или назначение.

Нисса приняла ее, ожидая, что оно будет от друга или коллеги, возможно, касающееся какого-то аспекта ее текущей кураторской работы. Вместо этого она столкнулась лицом к лицу с человеком, которого она не знала, но который автоматически нес признаки власти, которая приходит только от высокого поста. Он был сер и серьезен, как статуя, и выглядел каким-то измученным, как будто его оставили на улице в такую погоду.

- Я Евгений Корсаков, - объяснил мужчина, растягивая слоги своего имени, когда Нисса установила двустороннюю связь. - Я был другом... коллегой... Кану Экинья. Мы оба были на Марсе - оба пострадали в результате террористического инцидента. Я хотел узнать, как у него дела.

Нисса объяснила Кану суть запроса, в то время как ее ответ - что Кану действительно был с ней - медленно возвращался к отправителю.