Пробуждение Посейдона (СИ)

Маркграф оставался полностью погруженным в глубоководные условия океана. Посередине комнаты, от пола до потолка, возвышалась стеклянная труба, бронированная таким образом, чтобы выдерживать перепад давления в сотни мегапаскалей. Стекло было тонированным, маркграф казался не более чем смутной фигурой. Кану разглядел намек на какой-то головной убор или шлем, твердую, ребристую форму, но он не мог решить, было ли это украшением или каким-то костным выступом измененной анатомии маркграфа. Что касается лица, то он увидел только отблеск защитных очков над чем-то вроде морды мандрила или маски.

- Я никогда не хотел причинять вам никаких неприятностей, - сказал Кану. - Этого уже было достаточно, когда дело касалось моей семьи.

- Беда надвигалась, нравилось нам это или нет, так что, пожалуйста, не расстраивайтесь из-за меня, Кану.

- Подождите, - сказала Нисса, поднимая руку. - Давайте проясним это прямо сейчас, хорошо? Кану - мой гость. Он приехал только для того, чтобы прокатиться, так что не могли бы мы, пожалуйста, перестать разговаривать так, как будто этот визит предназначен для его блага, а не для моего?

Кану заерзал на своем черно-фиолетовом стуле. Стоять в условиях гравитации Европы почти не составляло труда, но стулья были предоставлены из вежливости. Гостям даже подали чай, который им принесли дышащие воздухом водные животные.

- Предметы искусства здесь, - подтвердил Кану. - Они были здесь с тех пор, как Санди впервые привезла их на Европу. Вот причина визита Ниссы.

- Хорошо, - сказала она. - По крайней мере, в этом мы согласны.

- Ты бы пришла сюда со мной или без меня, - продолжал Кану. - Но поскольку я знал о твоем интересе к Санди и о связи Санди с Европой, я знал, что в конце концов ты совершишь эту поездку. Было крайне важно, чтобы я путешествовал с тобой. У тебя был корабль и юридическое разрешение на посадку на Европе. У меня не было ничего этого, и если бы я начал их искать... что ж, вопросов, связанных с моей честностью, и так было достаточно. Мы не выдержали бы такого пристального внимания.

- Мы? - одновременно спросили Нисса и маркграф, момент единения удивил их обоих в равной степени.

- Машины и я. Роботы Марса. Маркграф? Нисса все еще сомневается во мне. Я ни в малейшей степени не виню ее, так что не могли бы вы рассказать ей о корабле?

Форма в воде не дала прямого ответа. Нисса посмотрела на Кану, и на мгновение он тоже был готов усомниться в себе. Возможно, это был момент, когда его заблуждения достигли точки надлома, и их грандиозная абсурдность стала очевидна даже Кану.

Но маркграф сказал: - Простите меня, если я думал, что никто никогда не придет. Прошло так много времени.

- Так и есть, - согласился Кану. - Но сейчас нам это нужно. Корабль цел?

- Да.

- Подожди, - сказала Нисса. - Какой корабль? О чем ты говоришь?

Кану постарался ответить как можно более разумно и открыто. - Ему около ста лет. Он был построен здесь, вне поля зрения, и оставлен для ремонта и модернизации по мере необходимости. Он был быстрым для своего времени, а сейчас еще быстрее.

- Ты лжешь... - Но затем она покачала головой, не находя слов, чтобы выразить свое отвращение к нему, к тому, до какой степени ее использовали. Кану знал, что заслуживал худшего. Он совершил мерзкий, ненавистный поступок.

- Другого выхода не было. И я не стал предателем человечества. Это касается всех нас - плоти, крови, стали.

- Что вам известно? - спросил маркграф.

- Роботы по-прежнему ограничены Марсом, но их возможности по сбору информации гораздо обширнее, чем кто-либо из нас когда-либо подозревал. И они кое-что обнаружили, маркграф - сигнал из другой солнечной системы. Он даже не был нацелен на эту систему. Он был зафиксирован системами прослушивания людей вокруг Крусибла, но в процессе он также попал в поле зрения устройства сбора разведывательной информации роботов. Новость о послании была засекречена правительством Крусибла, но она уже дошла до роботов на Марсе.

Маркграф пошевелился в своей трубе. - И это представляет интерес для машин, потому что...?