Пробуждение Русских Богатырей

Параллельно в голове Третьяка, двадцатилетнего юноши, считавшегося сторожем в селении Святогора, проходила мысленная брань.

«Вот, единственный шанс повидать белый свет, Русь-матушку, да и себя показать. Согласился бы только инок Илья взять меня с собой».

Третьяк подсел к иноку.

– Брат, возьми меня с собой поклонитися Лавре Печерской и град Киев повидати? – Начал он.

– Неужто отпустят тебя старец и другие поселенцы так запросто? – Удивился Илья, а про себя подумал: и каких только соблазнов не предстоит тебе увидать в нашем мире…

– Одного-то не отпустят, а вот с братом во Христе, беспрепятственно, – решительно ответил Третьяк, но что-то в его тоне выдавало сомнения. – Что тебя смущает, али я неучем предстану среди люда православного?

Инок Илья, как на духу, начал перечислять те вещи, которые смогут создать сложности для Третьяка.

– У нас по улицам ездят металлические кони на большой скорости, – начал он. Да как тут все и рассказать? Что мы нынче едим, чем занимаемся, как проводим досуг, – все могло вызвать недоумение Третьяка. Наконец, он заключил: – Я и сам думаю остаться в вашем мире, а ты просишься в наш мир. Но, пожалуй, исчезнуть из своего мира я так просто не могу, а ты появиться ниоткуда. У нас каждый человек имеет бумагу, подтверждающую, что это именно он. А без такой бумаги ты либо враг, либо шпион. Остается тебе отныне назваться моим именем и жить, словно это я. Ты согласен?

Третьяк радостно закивал головой. Инок Илья рассказал о своей задумке совету поселения, и после долгих колебаний и рассуждений, все согласились, что на благо миру пойдет, если Илья и Третьяк поменяются на время местами.

6. Помощь архивариуса

Архивариус, Михаил Дмитриевич, был человек очень ответственный и памятливый. Он нашел время и перерыл весь Государственный Архив, и все-таки нашел, что холм Святогора не раз упомянут в источниках одиннадцатого и двенадцатого веков. Свои выводы он поспешил сообщить Петру Львовичу, но услышал от него удивительные вести о печерском иноке, который пробрался в лабиринты Зверинецких пещер и теперь просил прислать к себе подмогу. Эта новость озадачила исследователя: он всегда настороженно относился к церковникам, считая, что у них и ученых разная мотивация, и, следовательно, противоположные результаты. «Но без него я бы туда не пошел, – подсказывал внутренний голос, – значит, нет худа без добра».

Михаил Дмитриевич запасся письмом от Госархива, и, как по мановению волшебной палочки, кованная калитка пред ним раскрылась, пуская проследовать по крестикам в верхних углах вплоть до обвала в стене и к общине хранителей сна Святогора.

Михаила Дмитриевича встретили скорее враждебно, чем настороженно, и, если б ни заступничество инока Ильи, вряд ли он вообще проник в поселение. Странные одежды: джинсы и рубашка с коротким рукавом, часы на руке и еще рюкзак со множеством подозрительных вещей, да и сам архивариус, бритый и подстриженный, куда меньше подходил под стиль Киевской Руси, чем инок с бородкой и в черной рясе.

– Где ж ты, чудо-юдо, рубаху так обкромсал? – Не вытерпел Третьяк.

Однако, многолетняя работа в архивах с литературными памятниками, навострила речь Михаила Дмитриевича, и за словом в карман он не полез.

– Так то ж, к вам идучи всю лепоту подрастерял есть, – в том же смешливом тоне ответил ученый.