Пробуждение (СИ)

Но в этот момент дверь в ванную открылась, и к нам в клубах пара выскочила обольстительная женщина.

— Ох, — Света замерла у порожка, испуганно уставившись на меня. На ней было лишь два полотенца. Одно обмотано на голове, второе на стройном теле. — Не ожидала, что ты...

— Прости, пожалуйста, — я тут же отвернулся, подопнув пса, чтобы и тот не пялился. — Я просто сразу сюда переместился. Сглупил, надо было предупредить, просто я не знал как.

— Всё нормально, — весело ответила она. — Я уже закончила. Так что, если хочешь, то можешь идти в душ.

— Эм, — промямлил я, мысленно ругая самого себя за робость. — Я, видимо не вовремя. Ты кого-то ждёшь?

— Я? — удивлённо переспросила она. — С чего ты взял?

Твою мать, и правда, с чего? Один бокал, бутылка уже начата. Никакой закуски. Света просто решила расслабиться после рабочего дня. Дебил!

— Ну-у... э-э-э...

— Матвей? — она дотронулась до моего плеча и повернула к себе. — Всё нормально?

Что здесь может быть нормального, когда передо мной такая красота?!

«Правда? Тогда возьми её!» — мысленно воскликнула Айка, и я, как ни странно, был с ней согласен.

Да и жар, исходящий от женщины, был вовсе не от горячей воды. Она хотела, желала близости со мной. да кто я такой, чтобы отказывать в подобном?

— Брай? — обратился к приятелю, не сводя глаз со Светы. — Выйди, погуляй на улице.

— Что? — изумился пёс. — Да как я дверь открою? У меня же лапки!

— Ты справишься, я верю в тебя, — произнесла Света, осторожно проведя по моей щеке, будто боялась спугнуть момент.

И Брай меня не подвёл. Он всё понял и выбежал в коридор. Послышался щелчок, а следом за ним тихий хлопок двери. Оставалось надеяться, что за этот час с ним ничего не произойдёт.

Айка, будь паинькой и не подсматривай.

«Ну, вот», — обиделась призрак и улетела в ванную.

— Ты снова собираешься меня спасти? — прошептала Света, подойдя вплотную. В руке она держала бокал, но, когда прижалась ко мне, осушила его.

— Я очень постараюсь, — так же тихо ответил я и одним движением сбросил с неё полотенце.

* * *

— Я не думаю, что текущее положение дел улучшит нашу академию, — в который раз повторил Годунов, слегка перефразировав. — Вы сидите в своём мирке и не видите ситуацию в целом.

— В своём мирке? — нагло усмехнулся мужчина, сидевший напротив него. Высокий, лысый, в дорогом костюме и с моноклем в правом глазу. — И это говорит тот, кто спрятал академию от всех?

— Вы прекрасно знаете, почему это произошло, — спокойно ответил ректор, хотя давно хотел набить морду этому выскочке. — Мне ведь не надо объяснять?

— Не утруждайтесь, — вклинился в разговор второй гость. Толстый мужичок в клетчатом пиджаке и с широкой шляпой, которую не снимал даже в помещении. — Но нам не нравится, что вы начали набор в академию из неподготовленных и слабых магов.

— Неподготовленные и слабые маги — это как раз ваши отпрыски, — хмыкнул Годунов. — И не стоит делать поспешных выводов.

— Да как вы смеете?! — воскликнул лысый, вскочив со стула. — Мой сын!..

— Ваш сын напыщенный индюк, — огорошил его ректор. — Хотя теперь я вижу в кого он уродился.

— Ну нет, — протянул гость. — Так просто я это не оставлю! Вы смеете оскорблять мою семью!..

— Смею, так как ваш сын учится под моим началом. И, к сожалению, вынужден признать, что часть вины за его слабую подготовку лежит и на мне.

— Господин Годунов, — пискнул Ковригин, стоя в отдалении от всех. — Я могу обратиться?

— Попробуй, — буркнул ректор, лишь слегка покосившись на него.

— Если господа не против, то я хотел бы заметить, что Матвей Волков уникальный экземпляр, — услышав это, Годунов изумлённо изогнул бровь. Но потом Ковригин стал самим собой. — Однако за несколько дней, проведённых в академии он нарушил больше десятка правил, за которые его следовало бы наказать, либо вовсе отчислить.

— Я скорее тебя выброшу на улицу, чем выставлю Волкова, — сухо ответил Годунов, а потом снова обратился к гостям: — Не могу сказать, что наша беседа была продуктивной или приятной, но я был вынужден предупредить вас о грядущих переменах. Чтобы вы точно были в курсе и подготовили для своих детишек хоть какой-то плацдарм. Вы же не хотите, чтобы они остались на второй год за неуспеваемость?

— Это неслыханная дерзость, Годунов! — воскликнул толстяк. — Академия держится наплаву только благодаря нашим деньгам! Вы не можете так просто!..

— Могу, — ответил он и щёлкнул пальцами. В тот же миг раздалось два тихих хлопка, и гости испарились. Ректор же взглянул на Ковригина и нахмурился, отчего тот сжался ещё сильнее. — Я очень надеюсь, что вскоре узнаю правду, в которой ты не замешан. Иначе пеняй на себя.

* * *

Утро я встретили на пике сил. Правда, настроение после вчерашнего разговора было слегка подпорчено.

«Это просто порыв. Прости, Матвей, что использовала тебя».