Пробуждение Силы. Эпизод VII

Хан знал, что эту мольбу он никогда не забудет. Никогда. Кореллианин решился. Вместо того чтобы скрыться, он перейдет в наступление. Не станет бежать, а примет вызов. «Особого выбора и нет», — сказал он себе, подходя к краю мостика. И позвал:

— Бен!

Его крик эхом разнесся в пустоте, отразившись от стен колоссального зала.

На дальней стороне мостика высокая фигура повернулась и сделала несколько шагов назад.

— Хан Соло. — Кайло Рен посмотрел на старика. — Я долго ждал этого дня.

— Сними маску. — В голосе Хана слышались одновременно приказ и сочувствие. — Она тебе не нужна. Не здесь. Не со мной.

— И что ты надеешься под ней увидеть?

Кореллианин сделал шажок вперед:

— Лицо своего сына.

— Твоего сына больше нет. Он был слабым и глупым, как его отец. — В ответе Рена сквозила жалость. И гнев. — Поэтому я уничтожил его. Но такую­ мелкую, незначительную просьбу легко исполнить.

Он поднял руки и медленно отстегнул маску. Впервые Хан увидел взрослое лицо своего сына — и вздрогнул.

Оба были настолько поглощены этой встречей, столь заняты разговором, что ни один не заметил новых действующих лиц, которые появились наверху за перилами. Пробравшись внутрь в поисках Хана и Чубакки, Рей с Финном наблюдали за сценой, которая разыгрывалась внизу.

— Это внушает тебе Сноук, — говорил Хан. Он не умолял, просто констатировал факт. — Но это неправда. Мой сын жив. Он стоит передо мной.

Обмен репликами привлек нового зрителя. Уровнем выше Чубакка придвинулся ближе, чтобы хорошенько все разглядеть и расслышать.

Глаза Кайло вспыхнули.

— Нет! Верховный лидер мудр. Он знает, кто я и кем могу стать. Знает, кто ты такой на самом деле, Хан Соло. Не генерал, не герой. Просто мелкий жулик и контрабандист.

На лице кореллианина промелькнула тень улыбки.­

— Да, тут он прав.

Внезапно появилась еще одна группа, тоже привлеченная звуками спора. Завороженные картиной противостояния, штурмовики наблюдали за ней так же пристально, как Финн, Рей и Чубакка. Опасаясь, что инициатива может быть наказуема, они ждали приказа от Рена.

Хан ступил на мостик и двинулся в сторону сына. И в его походке, и в голосе чувствовалась уверенность.

— Сноук использует тебя, ему нужны только твои способности. Когда он получит от тебя все, что хочет, то просто раздавит. Вышвырнет за ненадобностью. Ты сам это понимаешь. Если у тебя есть хотя бы половина тех способностей, той проницательности, которыми, как я думаю, ты обладаешь, то ты поймешь, что я говорю правду. Потому что, в отличие от Сноука, мне от тебя ничего не нужно.

В голосе Рена появились нотки сомнения.

— Слишком поздно, — произнес он.

— Нет, не поздно. — Соло миновал середину мос­тика и продолжал идти вперед, улыбаясь. — Признать правду никогда не поздно. Пойдем со мной. Домой. — Без тени обмана или злонамеренности он сделал укол: — Мать скучает по тебе.

Молодой человек почувствовал на лице что-то странное. Давно забытое. Влагу. Слезы.

— Я просто разрываюсь. Я хочу... хочу избавиться от этой боли.

Хан сделал еще шаг и остановился, выжидая. Предстояло принять решение, но на этот раз не ему.

— Я знаю, что должен сделать, но хватит ли сил? — Рен двинулся в сторону Соло. — Ты поможешь мне?

— Да, — кивнул кореллианин. — Всем, чем смогу.

Остановившись возле отца на расстоянии вытянутой руки, Рен снял с пояса меч, осмотрел его и протянул Хану. Долгое мгновение — казалось, оно длилось целую вечность — ничего не происходило. Затем,­ в тот миг, когда потоки темной энергии полностью за­тмили солнечный свет, Рен зажег меч — и огненный клинок пронзил грудь Хана, выйдя из спины.

— Спасибо, — пробормотал темный рыцарь, и его мрачный голос был под стать мраку, в котором потонуло все вокруг.

Финн и Рей, наблюдавшие за всем этим сверху, одновременно ахнули.

— Соло. Соло. — Бывший штурмовик прижал девушку к себе. — Рей.

— Нет, — прошептала та. — Нет, нет, нет...

Приняв то, что произошло, как данность, но не веря до конца, Хан посмотрел в лицо существа, которое когда-то было его сыном. И не увидел ничего родного. Только тьму в образе человеческого лица — чужого, бездумного, лишенного всяких эмоций. Колени его подогнулись, клинок опустился вниз, когда старый контрабандист начал оседать. Рен выключил ору­жие. Еще какое-то мгновение Хан стоял на краю мос­тика. Разум его захлестнула лавина воспоминаний: планеты и эпохи, друзья и враги, триумфы и неудачи. Слова, которых он так и не произнес, и те, о кото­рых сожалел. Все это ушло, исчезло в мгновение ока, словно та, которую ему уже никогда не обнять. И Хан упал, исчезнув в бездонной пропасти.

На другой, очень далекой планете одна женщина ощутила рябь в Силе, пронзившую ее словно ножом. Женщина обмякла в кресле, опустила голову и зары­дала.

Потрясенный содеянным, Кайло Рен рухнул на колени. Этот поступок должен был сделать его сильнее, темный рыцарь верил в это — по крайней мере, отчасти. Но вышло наоборот: он чувствовал лишь сла­бость. Рен не услышал рева разъяренного вуки навер­ху, но ощутил удар, когда в его бок угодил выстрел из арбалета, отбросивший его назад.