Пробуждение Силы. Том I (СИ)

Отношение ко мне в караване после моей первой ночи меняется в лучшую сторону. С Гертом мы долго обсуждаем, что делать с духовным зверем. Извлечь ядро из него у меня самого не получается. Мало того, что шкура, да и остальное тело по-прежнему слишком прочные, так ещё и нужно обладать немалой сноровкой, чтобы не повредить ценный трофей в процессе. Меч Вейлора в этом деле не поможет, слишком велик риск по глупости загубить ядро.

Конечно же, хозяин каравана пытается этот трофей записать на свой счёт, но я обрываю все его попытки присвоить законную награду, да и Вейлор говорит своё веское слово. Он убил эту зверюгу, но не забирает себе все лавры в благодарность за то, что я увёл тварь от каравана. Поэтому уступает мне ядро и просит лишь четверть от стоимости остальной туши.

— Деревенщина, а ты не так прост, — хмурится Герт, — но без моей помощи вряд ли ты сможешь сбыть его за хорошую цену. А вот я могу это устроить. Да и до ближайшего города ты ж его не на горбу потащишь, верно? Так что договоримся так: половина цены за доставку моя.

Глава 4

Хочу уже согласиться, когда понимаю, что он даже дыхание задержал, настолько ждёт моего ответа. Понятно. Точную цену этой зверюги я не знаю, но уверен, что караванщик, как всегда, пытается схитрить.

— С ядром я в любом случае не расстанусь, а по цене позже сторгуемся. Мне надо подумать, — твёрдо отрезаю я.

И поспрашивать более знающих людей.

— Последнее, зовите меня по имени. Вы его хорошо знаете.

— Рен, — кривит он губы. — Да, я понял уже, что ты себе на уме. Ну, подумай, подумай. Учти, мороки с ней может быть много.

Он хмурится, но больше ничего не говорит. Судя по алчному блеску в глазах, Герт жалеет, что я не согласился на его условия.

Пока караван собирается в дорогу, ко мне подходит тот самый крепкий старик, помогавший разносить еду. Его лицо напоминает высохшую кору дерева, глубокие морщины избороздили его со всех сторон. Прищуренные глаза прячутся в сетке тонких нитей-морщин. Нос необычайно длинный и тонкий, как клюв экзотической птицы. Рот, кажется, навсегда застыл в хитрой усмешке, обнажая пожелтевшие зубы неправильной формы.

Несмотря на возраст, он не сутулится, держится прямо. Голову венчают короткие седые волосы, собранные на затылке. Руки покрыты пигментными пятнами, а под пергаментной кожей вздулись жилы. Однако движения у него точные и плавные, как в танце.

— Я, конечно, не знаток духовных зверей и всяких штук, связанных с Ки, но слышал, что в столице их ценят куда выше, чем в провинции. Змеюку там заберут с потрохами, всё в дело пойдёт. Да и больно жирную долю этот пройдоха себе запросил. Десятины с него за глаза хватит.

— Спасибо, но за что такая щедрость? — не верю я, что помогает он бескорыстно.

— Сынок, так ты потери наши к минимуму свёл. Не хочется мне в желудке у подобной гадюки оказаться, сам понимаешь, — улыбается собеседник. — А взамен я лишь попрошу, потешь моё любопытство. Расскажи про боевые искусства и все эти Ки-Шми. Не сейчас, как отойдёшь от схватки. Путь у нас долгий, и порой бывает так скучно.

Он протягивает мне руку.

— Ямато.

— Моё имя ты знаешь.

— Ага. Рен. Вот и познакомились.

Мы обмениваемся рукопожатием, и он уходит.

А этот мужик куда крепче, чем кажется.

Три дня проходят в пути за рутинной работой. Мы движемся по лесу, а дорога постепенно растёт. Как у крупной реки, то и дело в неё впадают дорожки-притоки. Всё чаще встречаются другие путники и даже одинокие торговцы с телегами и скудной охраной. Пару раз попадаются караваны. Поменьше нашего, но везде, где можно что-то выгодно купить, Герт не упускает возможности. Торгует порой на ходу.

В свободное от работы время я тренируюсь и медитирую, как учила сестра, а её — наш деревенский мастер. Во время одной из таких медитаций меня захлёстывают воспоминания из детства.

Во многих семьях братья не ладят с сёстрами и наоборот, но только не в нашей. Мы с Лин — звенья единой цепи, тянущиеся в тёмную глубь веков к первопредкам. Наша семья не знатная, но от того её традиции не становятся менее важными: почитай родителей, заботься о своих близких.

Я всегда чувствовал себя ответственным за сестрёнку, её защитником, даже если порой мне не хватало для этого силы. И она отвечала мне тем же.

Однажды, ещё до того, как Лин пробудила в себе Ки, родители ушли на неделю, оставив нас с ней вдвоём. Такое происходило нередко. Отец отправился на вырубку, а мать ещё раньше него — далеко в чащу за редкими травы.

Я же старший брат, мне положено за ней приглядывать, а вышло всё наоборот. Едва они скрылись из виду, меня словно подкосило, морозной волной накатил озноб, колени подогнулись, и я рухнул на циновки. Трясучка била до дрожи в коленях, зуб не попадал на зуб. В голове плескался раскалённый туман.