Пробуждение силы. Уроки Грузии – для будущего Украины

Мы начали наступать на интересы больших социальных групп. Мы нарвались на все мины, какие только можно, когда начали снимать старую элиту и реформировать образование. Мы сделали безработными сто тысяч работников госсектора, включая коррумпированных правоохранителей, таможенников и так далее. Мы восстановили против себя центр Тбилиси – они ведь преимущественно жили там.

Мы атаковали криминальный класс в очень криминализированном обществе. В Грузии разбойники всегда были народными героями – достаточно вспомнить фильм «Дата Туташхия». Мы повели наступление на фундаментальную культуру народа.

Естественно, это вызывало отторжение.

Однажды на встрече со школьниками-отличниками я сказал, что в моем детстве все хотели стать ворами в законе, а мы, новая власть, слили воровской менталитет в унитаз. На встрече присутствовали профессора, учителя, бюрократы. Они приняли слово «слили» на свой счет. После этого они все время возмущались на ТВ тем, что Саакашвили их «слил». У них не было политических структур, но у них была ненависть.

Наши враги стали кричать, что Саакашвили отнимает у них «грузинское достоинство». Они не могли сказать, что мы больше не позволяем им брать взятки, не даем красть и убивать, что мы за это сажаем. Они кричали про «достоинство». Что это означает, никто толком объяснить не мог. Они просто не могли рационально объяснить, чего хотят. А хотели они вернуться к старой жизни, когда брали взятки, имели привилегии, могли решить любые вопросы. Однажды Вано Мерабишвили позвонил режиссер Роберт Стуруа с просьбой выпустить арестованных сыновей его знакомых. А там речь шла о торговле кокаином, и никто их не выпустил. И всё – Стуруа стал врагом нового правительства, потому что ни одно правительство, с тех пор как Стуруа стал Стуруа, не могло ему отказать. Ну выпустят пару наркоторговцев – какая проблема? И поскольку наши противники не могли сказать откровенно, чего они хотят на самом деле, то их лозунг был: «Верните наше достоинство!» Достоинство старой элиты.

Они стали искать прикрытия у российских олигархов. Первым с этими чувствами начал заигрывать Патаркацишвили и его «Имеди». Меня и мою команду начали травить в прессе.

Стоило мне зайти в ресторан, туда сразу стекалась толпа журналистов с нескольких телеканалов. И начинался скандал: вот он ест суши, каждый кусочек – по тысяче лари. А поскольку суши не самое знакомое грузинам блюдо, то, естественно, они могли поверить, что каждая порция стоит бешеных денег.

Помните скандал с массажисткой? Женщина, которая делала мне массаж в Германии, попросила с ней сфотографироваться, узнав, что я президент. Чтобы попиариться, она выложила фото в соцсетях. Это был мегаскандал: он нанимает массажисток. Кошмар!

Меня упрекали в том, что я много ем. Больше ничего не могли найти: коррупции нет, никто в это не верил. Вот и всплывали всякие суши, хинкали, массажистки. Подавалось это всякий раз с надрывом, с истерикой, просто для того, чтобы вызвать ко мне ненависть.

А потом появились конкретные символы. В 2006 го-ду случилась история, которая сильно по нам ударила. Жертвой ее стал молодой житель центра Тбилиси, представитель той самой прослойки, которая нас не очень любила. Жена министра внутренних дел отмечала с сослуживцами мужа день рождения в модном баре. Этот парень, которого звали Сандро Гвиргвлиани подошел и сказал им что-то ругательное. Возник конфликт. Когда женщины ушли, сотрудники полиции (они не были при исполнении служебных обязанностей) схватили этого парня и повезли избивать в лес неподалеку. Он вырвался от них и убежал. Бежал по лесу, упал в ущелье и разбился. Искать его они не стали. На утро его нашли мертвым. Этих полицейских быстро вычислили по телефонным звонками и посадили. Но история-то была связана с женой министра и с тем, что они были из правоохранительных органов. Так появилась жертва, символ. Будь этот парень из глухого села, никто ничего не сказал бы. Но это был представитель «золотой молодежи». По телевизору в течение многих месяцев практически каждый день говорили об этом случае, чтобы поднять градус ненависти к новой власти.

Я тогда совершил ошибку. Я должен был отправить в отставку министра внутренних дел после этого случая. Сожалею, что не встретился с семьей погибшего и не смог встать выше всей политической истерии, которая развернулась.

Наши противники хотели избавиться от нас революционным путем. Они хотели повторить Революцию роз, как они ее понимали, и искали любой повод для возмущения.