Пробуждение силы

Не прошло и пяти минут, как московская пехота организованно выступила из лагеря. Быстро построилась и под мерный барабанный бой пошла вперед. Прямо к Тверскому войску. Дмитрий выстроил своих пехотинцев довольно рискованно. Пикинеры встали в одну линию, заняв фронт в полторы сотни метров. Лучники небольшими отрядами, в две шеренги, разместились сразу за плечами пикинеров, занимая совокупно весь фронт с небольшими разрывами.

Прорвать такой строй можно? Конечно.

Однако Великий князь рассчитывал на то, что Василий Михайлович спешить не станет и построит своих людей привычным для тех лет манером. То есть, сформировав из кавалерии две линии, идущие одна за другой. Так поступали повсеместно как в Западной Европе, так и на Руси при наличии должного количества всадников. Плотное, глубокое построение, характерное для кирасир XVIII–XIX веков, просто еще не придумали. А тот эпизод на Клязьме, когда Константиновичи отправили вперед фактически глубоко эшелонированную толпу всадников, был продиктован излишней самоуверенностью и бурной эмоциональной реакцией братьев. Психанули.

За пехотой встали кирасиры двумя отрядами. И отряд венецианцев в центре конной линии. Все-таки тяжелая итальянская кавалерия за счет массивных коней на голову превосходила дружинников. Она была способна уверенно выступать против них в пропорции один к двум, а то и один к трем.

Василий Михайлович Тверской изрядно опешил от того, как слаженно действовал его враг, выстраиваясь и подготавливаясь к бою. Но, собравшись с духом, приступил к своим обязанностям. Все происходящее на поле боя ему не нравилось радикально. Начиная с удивительной слаженности действия московских войск и заканчивая лагерем да добрыми доспехами, что сверкали у большинства пеших и конных.

Но вот наступило небольшое затишье. Обе стороны изготовились к бою и ждали только отмашки. Посему Тверской князь, прихватив с собой несколько ближних бояр, поехал ближе к строю противника. Поговорить. Традиция требовала этого ритуала, да и посмотреть на Московского князя очень хотелось. А то ведь сказок разных уже масса ходило. А ну, как и связываться не стоило?

– Доброго утра, – спокойным голосом сказал Великий князь, когда они сблизились.

– Доброго? Ну, пожалуй.

– Зачем ты пришел сюда?

– Примирить вас. Хан вручил тебе ярлык на Великое княжение. Ни я, ни братья не оспариваем слово хана. Да и ты делом показал свое право на Владимирский престол.

– Братья оскорбили мою жену, сына и войско, после чего трусливо сбежали с поля боя. Я должен взыскать с них долг.

– Ты хочешь их убить?

– Только Дмитрия. Остальных выпороть прилюдно.

– Они же родичи твои. Умерь свою злость. Ты молод и вспыльчив. Сейчас ты можешь сделать то, о чем потом станешь жалеть.

– Полагаешь, мне придется жалеть о данном слове? – удивленно повел бровью Великий князь.

– Может, и так, – кивнул Василий Михайлович. – Они совершили ошибку и поплатились за нее. Сказывали мне, что на Клязьме они более половины войска сложили. Много ли убили у тебя?

– Двоих.

– Двоих? – искренне удивился Василий Михайлович.

– Да. Еще семерых перевязали. Мне сказывали, что один из них не выжил, другой увечным остался, а остальные через неделю-другую в строй встанут.

– Этого не может быть…

– Я предлагаю проверить, – благожелательно произнес Великий князь. – Ты ведь все равно отсюда просто так не уйдешь. Да и должок вернуть за подсыл убийц нужно. Или ты думаешь, что я все простил и забыл? Отнюдь. Я никогда и ничего не забываю. Ни хорошее, ни плохое.

– Убийц подсылал не я, – нахмурился Василий Михайлович.

– Ты был в курсе дела и не помешал. Ты хотел моей смерти. А то, что зачинщиком, скорее всего, был Ольгерд, к делу не относится. Или я ошибаюсь и этот литвин к делу не имеет никакого отношения?

– Имеет, – продолжая хмуриться, произнес Василий Тверской.

– Вот видишь. Он подставил тебя под удар, а сам постарался остаться в стороне. Ему выгодно, чтобы мы передрались.

– И ты, зная это, все равно хочешь продолжить борьбу с Константиновичами?

– Противоречия нужно разрешать. Они признают мою власть только тогда, когда у них иного выбора не будет.

– Но ты же обещал им такое позорное наказание!

– У них всегда есть шанс прийти ко мне и покаяться. Я ведь не зверь какой. Все пойму. Не бесплатно и не просто так, но ничего запредельного от них требовать не стану.

– А я?

– А ты либо уходи, либо принимай бой. Лишней крови мне не нужно. Но если потребуется для дела – я пойду до конца, не сомневаясь и не переживая. Решай сам. Но если ты вскорости не покинешь поле боя, я нападу. Мне невыгодно это стояние.

После чего Дмитрий кивнул и, развернув коня, направился к своему месту в боевых порядках войска.

– Большая часть его войска – пешцы, – отметил кто-то из ближних бояр, когда Дмитрий со свитой удалился.

– Пешцы, которыми он разбил братьев.

– То было случайностью. Мне сказывали, что разозлил тогда этот юнец мужей. В бешенство привел. Вот разум и потеряли. Если же по ним по уму ударить, то и сомнем.

– Ты уверен? – повел бровью Василий Михайлович.

– Полностью. Тут ровное поле. Что в нем пешцы против всадников?