Пробуждение страсти

Постепенно она стала приходить в себя. Ее глаза открылись, но Кристи ничего не видела. Синжун сидел между ее ног и смотрел на нее темно-синими глазами цвета полуночи, а его член все еще был возбужденным.

— Я хочу, чтобы ты помогла мне войти в тебя, милая.

Его голос был страстным и хриплым, он явно едва сдерживал себя.

Взглянув ему в глаза, Кристи взяла его член и ввела его в себя. Синжун шумно выдохнул, скользнув внутрь нее. Ее руки обняли его и прижали к себе, беззвучно умоляя войти еще глубже… так глубоко, как он только мог.

Она все смотрела на него, а он вошел в нее максимально глубоко, опираясь на руки. Его мускулы напряглись, и он начал двигаться — сначала медленно, словно хотел растянуть удовольствие. Потом, будто в него вселилась неведомая сила, он стал быстрым и неудержимым. Его бедра двигались резко, они толкали ее, зажигая внутри нее огонь.

Захваченная этим безумным ритмом, Кристи царапала ему спину ногтями, а он продолжал свои движения, снова и снова. В ее крови разгорелся пожар. Ее словно разрывала на части, крутила и ворочала внезапно налетевшая буря чувственного наслаждения, и с каждым толчком приближался финал.

Синжуну казалось, что он умирает. Едва заметные спазмы, которые он ощущал внутри ее тела, возбуждали его и вели к наслаждению. Он поцеловал Кристи, и она, не отрывая губ, застонала в экстазе, дрожь ее тела довела его до изнеможения, а потом все мысли разбежались, и не осталось ничего, кроме жажды, движущей им и женщиной, лежащей в его объятиях. Он напрягся, громко вскрикнул, и его семя потекло в нее.

Не в состоянии дышать, а тем более говорить, Синжун лежал без движения несколько долгих минут. Его сердце все еще бешено колотилось о грудную клетку, когда он поднялся и сел возле нее на кровати.

— Ты все еще хочешь уехать, милая? — прошептал он, нарушив напряженную тишину.

— Нет, — сказала Кристи, издав звук, подозрительно похожий на всхлипывание. — Я не хочу покидать тебя, Синжун, но мне придется. Постарайся войти в мое положение.

— А как насчет твоего положения — ты ведь моя жена?

— Я всегда буду твоей женой. Ты должен знать это. Мысль, что я оставлю Ниелла здесь, терзает мою душу. Пожалуйста, пересмотри свое решение. Я клянусь: с Ниеллом ничего плохого не случится.

— Ты не заберешь Ниелла, и точка, — он говорил решительно и гневно. — Мы уже обсуждали это, Кристи. Я не изменил своего мнения. Я надеялся, что ты изменишь свое. Ниелл отправится в Шотландию только при условии, что мы поедем туда все вместе.

— Это даже не обсуждается, — отрезала Кристи. — Англичане не должны вмешиваться. Я уже объясняла тебе: если мы приведем английских солдат в Гленмур, погибнут невинные люди. Я оставлю Эффи и Гевина здесь, чтобы они заботились о Ниелле в мое отсутствие.

— Черт тебя побери! — выкрикнул Синжун.

Он не мог в этот момент понять ее, не мог смириться, не мог сопереживать ей. Он вскочил с кровати и стал собирать свои вещи, бормоча проклятия себе под нос.

— Запомни одно, леди. Что бы теперь ни случилось, это твоих рук дело. Ты не можешь обвинить меня в том, что сейчас мы расстаемся. И то, что ты бросаешь Ниелла, — это тоже твоя вина.

— Нет! Черт тебя побери, лорд Дерби, но ты ничего не понимаешь в горцах. Я оставляю Ниелла не потому, что я так хочу. Я не бросаю своего сына. Я вернусь к нему и буду с ним вместе, вне зависимости от того, как ты будешь ко мне относиться.

— Ну уж нет!

Она продолжала так, словно не слышала его:

— Поручи Эффи найти кормилицу для Ниелла.

В его словах была горечь:

— Что-нибудь еще?

Она заглянула ему в глаза, потом отвернулась, словно не могла смотреть на него, не испытывая боль.

— Да, я хочу сказать тебе кое-что еще.

Синжун натянул бриджи и рубашку, и теперь ему не терпелось поскорее уйти подальше от Кристи Макдональд. Он сделал все, чтобы Кристи не уехала, ему оставалось только опуститься на колени и умолять ее не покидать его, но для этого он был слишком горд.

— Что? Говори быстрее, у меня уже лопается терпение.

— Я знаю, что тебе это безразлично, но я все равно скажу. Я люблю тебя, Синжун. Я уже очень давно тебя люблю. Теперь все. Береги моего ребенка.

Синжун, у которого отняло дар речи, молча уставился на нее. Была ли это очередная ложь? Почему она говорит ему это именно сейчас?

— Я искренне надеюсь, что ты сказала это не серьезно, Кристи.

Он подобрал ботинки и направился к двери. Взявшись за дверную ручку, он остановился и с улыбкой бросил через плечо:

— Вполне возможно, что сегодня мы сделали еще одного ребенка.

Его смех был слышен, даже когда он вышел и закрыл за собой дверь.

— Я люблю тебя, Синжун, — прошептала Кристи, стоя одна в холодной пустой комнате. — И, видя, как ты относишься ко мне, молюсь о том, чтобы я не забеременела.