Пробуждение троянского мустанга. Хроники параллельной реальности. Белая версия

– С половиной веса точно буду похож на сироту, – в раздумье согласился он, считая общую сумму гонорара. Выходило три миллиона долларов. По курсу в рублях 240 миллионов рублей. В обескровленной коронавирусом Москве на эти деньги можно было купить целый этаж в доме дореволюционной постройки на Петровке или Мясницкой. Разин давно вкладывал гонорары в покупку квартир – с ними не страшно встречать пенсию. А он с детства боялся старости. Фактически готовился к ней всю жизнь. Даже приобрел три участка земли на Троекуровском кладбище. И этим был похож на американцев – те откладывают деньги на собственные похороны всю жизнь.

– Репертуар? – уже совсем по-деловому спросил он. – Ты же знаешь, я пою пятнадцать песен плюс рассказываю про своего тестя Михаила Сергеевича, сравниваю концертную площадку, на которой выступаю, с «Лужниками», откуда выгнал Пугачеву с Кузьминым, даю зрителям номер телефона и читаю эсэмэски с вопросами. Два часа без перерыва, – перечислил он стандартный набор для выступления в приличном месте.

– Тебе виднее, – ответила Ирина. – Меланье все равно, их пиарщики просчитали, что важно само твое появление. Ты – их связь с родиной, которую все русские продолжают любить. Может, какую-нибудь частушку безобидную пропоешь про Трампа, типа поддержишь критику демократов в его адрес. Народ посвистит, покричит – это всех подхлестнет, и комар носа не подточит.

– Меланья – жена Трампа? Ты с ней знакома? – с интересом спросил Андрей.

– Как ты был колхозником, так и остался, – вдруг резко и обидно произнесла Ирина. Даже осел на ее груди посмотрел на Андрея с враждебностью. Казалось, он готов швырнуть в него колючей пальмовой веткой. – Я дочь Михаила Сергеевича Горбачева! Он избавил Америку от страха ядерной войны. Меня все живые президенты знают, голливудские звезды за честь считают пригласить в гости, я в руководстве многих благотворительных фондов!

– Уже кто был колхозником, так это твой отец! Вернее, комбайнером в том же колхозе в Привольном, где я дорос до заместителя председателя колхоза! – Андрей подался всем огромным телом к экрану компьютера. В ушах гулко и зло пульсировала кровь, руки потянулись к компьютеру. Еще мгновение – и он грохнул бы его об пол.

Андрей вцепился взглядом в лицо Ирины, она не мигая уставилась на него. Но, как всякий раз в моменты их смертельной, на убой, ругани время вдруг остановилось. Будто в давно канувшем в прошлое детстве, они вновь ощутили себя испуганными детьми в лодке, что замерла между черной водой и черным небом. Прыжки во времени всегда спасали их от смертоубийства. В эти моменты тот третий, что спас их от укусов гадюки и который давно бесследно исчез, вновь незримо появлялся между ними. Втроем они вновь превращались в змей и сплетались хвостами.

– Ибу Ибуди, хайдау муди, – вспыхнули в их сознании древние китайские иероглифы, которые громовым голосом читал главный змей – Калугин. И так было всегда. Всю жизнь. Он словно срывал внутри них неведомый стопкран.

Пульсация в ушах прекратилась, Ирина встряхнула головой и, как будто ничего не произошло, ответила:

– Конечно, знакома. Несколько раз была у них в гостях. Меланья уговорила меня войти в их предвыборный штаб. Папу в Америке любят, так что я, считай, козырь.

– А кто я? – спросил Андрей.

– Я же сказала: колхозник! – И они громко засмеялись. После свадьбы Ирина часто называла его этим прозвищем, но он не обижался, ему даже нравилось.

– А если коронавирус не исчезнет? Колхозников-то не испугаешь, а вы все такие нежные и сладенькие. – Он полез в коробку за следующей конфеткой, покрутил ей у веб-камеры и картинно засунул в рот.

– Не видать тебе меня как своих ушей! Жрешь не переставая. – Она сказала это довольно грубо, но русские, что жили долго в Америке, на самом деле начинали говорить грубо, даже матом, не стесняясь малолетних детишек. – Если эпидемия не закончится, выборы перенесут. Приедешь позже. В договоре я это зафиксирую. – Она начала терять интерес к разговору, но перспектива так быстро остаться в пустой квартире одному Андрея не устраивала.

– Кто организатор гастролей? – решил он поговорить о деталях. – В 16-м году планировался Виктор Шульман, уважаемый человек. Даже я, колхозник, знал, что он привозил в Америку Аллочку и Володю Высоцкого. Помню, кипятком от этого писал – Высоцкий, Алла и Андрюша Разин! Хорошая компания. Но он, говорят, умер в том же году?

– Умер, – ответила Ирина. – Мне предлагают Леонарда Льва. Он в Америке почти сорок лет, давно его знаю. Все русские, что приезжали в Нью-Йорк еще при СССР, оказывались у него в ресторане «Одесса» на Брайтон-Бич. Джуна, Боря Сичкин, Боря Брунов… Всех не перечислишь.

– Так он держит ресторан? – поинтересовался Андрей. Это совсем не вязалось с организацией гастролей по всем крупным городам США.

– Не знаю, что он сегодня держит, но среди русских в Штатах человек очень авторитетный. Много артистов привозил на гастроли. Владел в начале нулевых концертным залом «Миллениум» в Нью-Йорке.