Пробуждение Веры

Стряхнет ей по-хозяйски в краски пепел

И, выбрав на холсте ребенка глаз,

Он об него затушит сигарету.

Она пока в квартире уберет,

Ему погладит, вычистит ботинки,

Постиранное вывесит белье

И отдохнуть присядет у "картинки".

Всплакнет, следы увидев сигарет.

Ну ладно, ведь талант никем не признан

На завтрак сделаю ему омлет,

А дорисую в следующей жизни.

– Обалдеть, – сказала Светка.

– Не, ну надо же, какой козёл, ты ему всё, а он об тебя ноги вытирать, – чуть было не лопнула от возмущения Люська.

Мои объяснения, что это не о нём, не о моём бывшем, она и слушать не хотела. А он не был козлом. Ну или не в той степени, как в моем стихотворении. И вообще я писала не о нем, а о ситуации. Хотя в какой-то степени это было и про него в том числе. Пусть не так сильно, как в стихотворении, но он все-таки подавлял мою индивидуальность. Говорил, что я не так смеюсь, не так посмотрела, не в той интонации произнесла слова.

Как-то мы отдыхали с друзьями на природе, и мы с подругой пели песни. У нас так хорошо получалось вместе, нам так понравилось петь. Но на второй или третьей песне он вдруг сказал мне: “Заткнись, задолбала”. То есть вот так просто ни с чего, просто “заткнись”. Он не попросил вежливо не петь, не предложил нам уйти подальше, чтобы там вволю поорать. Он просто приказал заткнуться. И это человек, с которым я хотела разделить жизнь.

Слава богу, я вовремя одумалась. Эта ситуация была не единственной, подобных ситуаций было много. Я терпела два года, а потом, когда поняла, что я перестала себя уважать, ушла, купив перед этим квартирку в ипотеку. Не хотела возвращаться к родителям, но и с ним стало невыносимо.

Я чувствовала, что или взорвусь и получу по роже, или буду терпеть и тихо сойду с ума. Ни тот, ни другой варианты меня не устраивали, и я сказала однажды, что ухожу. Это было 23 февраля. Он сидел на кухне, ждал подарок, а я все никак не решалась ничего сказать, даже дежурных слов поздравления. Наконец, он спросил, какой подарок я ему приготовила, а я сказала, что ухожу.

Надо было видеть его лицо. Оно стало напоминать лицо побитой собаки, смотрящей людям в глаза в поисках спасения. Эти глаза запали мне в душу, мне стало одновременно так жалко его, но так легко. Для того, чтобы сбросить камень с души, всего-то и надо было произнести два слова “я ухожу”, да еще и примерно год назад, когда он совершенно перестал меня уважать.

Он медленно встал из-за стола, зачем-то опустился на колени и пошел так по кухне в мою сторону. Он был похож на калеку, у которого нет ног. Дошел до меня, взял меня за руки, целовал их, плакал, говорил “прости”. Я тоже плакала, мне было жалко его впервые за эти два года. Но вместе с тем за эти два года я никогда не ощущала такой легкости и свободы. Крылья, вдруг прорезавшиеся за моей спиной, поднимали меня все выше и выше над этой ситуацией, я уже не слышала, что он говорил. Я только думала, почему я не сделала этого давно?

Я тихо собрала чемоданчик и уже через  полчаса ушла зареванная и счастливая. Уходя, услышала в свой адрес отборный мат и какие-то слова о том, сколько времени он на меня потратил зря. Я улыбнулась, убедившись еще раз, что приняла правильное решение. Никогда еще воздух улицы не казался мне таким свободным. Мою грудную клетку просто распирало от этой свободы.

Я шла пешком от его дома до дома родителей около 7 километров. Это была самая легкая и счастливая дорога в моей жизни. И, пожалуй, это было единственно правильное решение, которое я приняла до настоящего момента.

Еще одно из сильных решений, принятых мною, было уйти от родителей. Когда я вернулась, я встретила стену непонимания. “Дима такой хороший мальчик”: говорили они. Ну да, они ведь с ним не жили. А для малознакомых людей он был весьма положительным персонажем, хорошо умел притворяться.

Так что у родителей надолго я не задержалась и уже через месяц переехала в крошечную, но свою квартирку, где у меня никто не мог отнять самого главного – свободы.

А чтобы чувствовать себя еще счастливей, я увлеклась чтением “Трансерфинга реальности”, вчера перед сном как раз читала про пространство вариантов.

Тансерфинг! Меня вдруг осенило! Неужели каким-то образом я перескочила через пространство вариантов в другую реальность?

Потихоньку начало светать, и я украдкой начала рассматривать лежащего рядом мужчину. Он был само совершенство. Господи, неужели такие мужчины встречаются, да еще и до них можно дотянуться? Высокий, с правильными чертами лица, в котором читались вселенское спокойствие и умиротворение. Посмотреть бы в его глаза, в них наверно можно утонуть, как бы это не банально звучало. Его тело было крепким, он не был ни худым, ни полным, не был и грудой мышц. Обычное подтянутое загорелое тело, темные короткие волосы, красивые уши. А руки, его большие теплые ладони, одна из которых все еще лежала на моей талии, пожалуй, они были самой магической частью его тела. Хотелось в них тонуть, хотелось, чтобы они никогда не отпускали меня.