Пробужденные фурии

Я вздохнул и переставил затекшие конечности в тесноте под утесом. В скалах завывал холодный полярный ветер, морозил лицо и руки. Небо над головой было стандартного для Нового Хока серого цвета – северный зимний свет скупого солнца уже шел на убыль. В тридцати метрах под горой, к которой я прилип, в долину сбегала длинная тропинка щебенки, к изгибу реки и горстке архаичных прямоугольных зданий из баббл-ткани, составлявших куэллистский пост прослушивания. Где мы были всего час назад. Из одной постройки, которую самоходка поразила умным снарядом, все еще поднимался дым. Вот тебе и программные параметры.

– Оставьте нас в покое, – повторила она, – и мы поступим так же.

– Никак не можем, – пробормотала Сильви мягким и отрешенным голосом, пока приводила командную сеть в боевую готовность и прощупывала систему кооперативной артиллерии на предмет брешей. Разум набросил тончайшую сеть восприятия на окружающий ландшафт, словно шелковый платок на пол. – И ты сама это знаешь. Ты слишком опасна. Вся твоя система жизни враждебна нам.

– Ага, – к новому смеху Ядвиги еще предстояло привыкнуть. – А кроме того, мы тут жить хотим, блин.

– Суть власти, – сказал пропагандистский дрон где-то выше по течению, – в том, чтобы земля продолжала оставаться исключительно общим благом. Экономическая конституция государства…

– Это вы здесь агрессоры, – пушку-скорпион перебил дрон с намеком на нетерпение. Пушку запрограммировали на сильный миллспортский акцент, который чем-то напоминал мне покойного Юкио Хираясу. – Мы просим только о спокойном существовании, как в последние три века.

Киёка фыркнула.

– Да ну хватит.

– У нас это не так работает, – пророкотал Орр.

И с этим было трудно поспорить. За пять недель с того времени, как мы улизнули из пригородов Дравы в Нечистую, Сачки Сильви уничтожили четыре кооперативных системы и свыше десятка отдельных автономных миминтов разных форм и размеров, не говоря уже о россыпях законсервированного железа, которое мы нашли в командном бункере, где хранилось и мое новое тело. Сильви и ее друзья накопили огромное вознаграждение. При условии, что они избегут полусформировавшихся подозрений Курумаи, временно они стали очень богаты.

А значит, в каком-то смысле и я.

– …те, кто обогащается за счет эксплуатации этих отношений, не могут допустить эволюцию истинной представительной демократии…

Этот дрон все мозги уже продронил.

Я напряг нейрохимические глаза и осмотрел долину в поисках кооператива. Усовершенствования новой оболочки по современным стандартам были базовые – например, не имелось визуального дисплея чипа времени, какими теперь оснащаются даже самые дешевые синтоболочки, – но работала она гладко и мощно. Куэллистская база вскочила перед глазами так близко, что хоть руку протяни. Я осмотрел пространство между баббл-тентами.

– …в борьбе, что снова и снова поднимает голову всюду, где ступает человечество, поскольку всюду находятся рудименты…

Движение.

Приземистые кучки конечностей, словно большие разумные насекомые. Семенящий авангард каракури. Взламывали задние двери и окна с легкостью открывашки, проскальзывали и выскальзывали обратно. Я насчитал семерых. Где-то треть – Сильви оценила наступательную силу кооператива почти в двадцать мехкукол, а также засекла три танка-паука – два из них слеплены из запчастей, – и, конечно, центральную самоходку – пушку-скорпион.

– Тогда вы не оставляете мне выбора, – сказала пушка. – Вы вынуждаете меня нейтрализовать ваше вторжение немедленно.

– Ага, – Лазло подавил зевок. – Вынуждаем попробовать. Флаг тебе в руки, мой железный дружок.

– Я уже в процессе.

Слабая дрожь – я представил, как смертоносное орудие ползет по долине нам навстречу, пока глаза-тепловизоры ищут наши следы. Мы уже два дня выслеживали в этих горах кооператив миминтов, и внезапно стать добычей самим оказалось неприятным поворотом. Стелс-костюм с капюшоном ограничил тепловое излучение тела, а лицо и руки были щедро облиты хамелеохромным полимером примерно с тем же эффектом, но под сводом утеса над головой и двадцатиметровой пропастью под узким карнизом, где едва уместились мои ноги, трудно было не почувствовать себя прижатым к стенке.

Просто голова закружилась, Ковач. Приди в себя.