Пробужденные фурии

Драка была не такой бешеной, как должна. Мы оба вымотались и неизбежно полагались только на системы своих оболочек. Мы оба совершали ошибки, которые в других обстоятельствах оказались бы смертельными. И, наверное, мы оба до конца не знали, что делаем в этой тихой, подернутой туманом нереальности пустого причала.

Стремящиеся верят…

Голос Сильви, размышлявшей в хранилище мощностей.

Что все снаружи – иллюзия, игра теней, созданная богами-предками, чтобы лелеять нас, пока мы не построим собственную реальность под себя и не загрузимся в нее.

Утешающая мысль, нет?

Я сплюнул и втянул воздух. Оторвался от изгиба крышки грав-саней.

Если хочется так считать.

На другой стороне причала на ноги поднялся он. Я налетел быстро, пока он еще приходил в себя; собрал в кулак все, что во мне оставалось. Он увидел и крутанулся мне навстречу. Оттолкнувшись с поджатой ноги, отбил в движении кулаки блоком обеими руками у головы и груди. Я пролетел мимо на перенаправленной инерции, и он последовал за мной, всаживая локоть в затылок. Я упал, прежде чем он нанес новый удар, перекатился и попытался выбить из-под него ноги. Он, танцуя, отскочил, успел ухмыльнуться и вернулся, ударив ногой.

Второй раз за это утро мое ощущение времени растворилось. Боевая подготовка и разогнавшаяся нервная система «Эйшундо» замедлили мир до ползучего, расплывающегося движения, неразборчивого вокруг его приближающегося удара и зубастой ухмылки за ним.

Хватит ржать, сука.

Лицо Шегешвара: десятилетия озлобленности перекосило от ярости, а потом от отчаяния, когда мои издевки пробили броню иллюзий, что он воздвиг вокруг себя за жизнь, полную насилия.

Мураками, с пригоршней окровавленных извлеченных стеков, пожимающий плечами, словно отражение в зеркале.

Мать, сон и…

…и он опускает тяжелый ботинок ей на живот, она содрогается и перекатывается на бок, таз переворачивается и мыльная вода плещет ко мне…

…волна гнева, поднимается…

…я старше с каждой секундой, скоро вырасту и достану дверь…

…я убью его голыми руками, в моих руках оружие, мои руки и есть оружие…

…игра теней…

Его нога опустилась. Это как будто заняло целую вечность. В последний миг я откатился к нему. В конце движения ему некуда было деваться. Удар пришелся на мое подставленное плечо и выбил его из равновесия. Я продолжал катиться, и он запнулся. Удача подложила что-то на причале под его пятки. Неподвижное тело Сильви. Он опрокинулся через нее.

Я встал, перескочил тело Сильви и в этот раз застал его до того, как он успел подняться. Жестоко пнул по голове. В воздух скакнула кровь, его лоб порвался. Еще раз, прежде чем он откатился. Порвался рот, и снова выплеснулась кровь. Он осел, контуженно приподнялся, и я тяжело приземлился на его правую руку и грудь всем весом. Он хекнул, и мне показалось, что я почувствовал хруст руки. Я врезал открытой ладонью по виску. Его голова мотнулась, глаза затрепетали. Я занес руку для удара по горлу, который сокрушит трахею.

…игра теней…

Вы живете на ненависти к себе, потому что ее можно перевести в гнев на любую подвернувшуюся мишень для уничтожения.

Но это статическая модель, Ковач. Скульптура отчаяния.

Я смотрел на него. Он почти не двигался; его легко убить.

Я смотрел на него. Ненависть к себе…

Игра теней…

Мать…

Вдруг из ниоткуда – образ, как я болтался под марсианской крепостью в Текитомуре на намертво приваренной хватке. Парализованный и подвешенный. Я видел свою руку, что сжалась на тросе, удерживая меня. Держала мою жизнь.

Держала меня на месте.

Я видел, как разжимаю руку, по одному онемевшему пальцу, и двигаюсь.

Я встал.

Слез с него и отступил. Стоял и смотрел, пытаясь осознать, что сейчас сделал. Он моргнул.

– Знаешь. – Сказал я, и мой голос заело, словно ржавый. Пришлось начинать заново, тихо, устало. – Знаешь – иди на хер. Тебя не было в Инненине, не было на Лойко, на Санкции IV или Доме Хань. Тебя никогда не было на Земле. Какого хера ты вообще знаешь?

Он сплюнул кровь. Сел и вытер разбитый рот. Я безрадостно рассмеялся и покачал головой.